Во время церемонии я скольжу взглядом по толпе, и мои глаза останавливаются на Валентине. Сегодня она в красном — платье облегает ее фигуру, подчеркивая каждую чертову линию. Даже отсюда она выделяется, приковывает к себе внимание. Валентина использует свою красоту как оружие, и мне повезло, что это оружие на моей стороне. Она — мой щит, моя броня, и, черт возьми, она великолепно справляется с тем, чтобы держать жаждущие взгляды подальше от меня.

А сегодня я нуждаюсь в ней больше, чем когда-либо. Меня тошнит от количества светских дамочек, бросающих на меня оценивающие взгляды. Я могу притворяться, что не слышу слухов, но знаю — все хотят знать, кто станет моей невестой. Половина семей, присутствующих здесь, мечтают выдать за меня своих дочерей. Грязная сделка, в которой они готовы продать собственную плоть и кровь ради выгоды. Смотреть, как Валентина с этим справляется, станет лучшей частью этого вечера.

Когда-то я думал, что нашел ту, ради которой готов был рискнуть всем. Ту, кого любил безрассудно. Жаль, что тогда я не знал того, что знаю сейчас. Все отношения — это сделка. Безусловной любви не существует. Черт, я вообще сомневаюсь, что любовь реальна. А если и существует, то она капризная, ненадежная дрянь. Мне не нужно этого дерьма в жизни. В этом смысле брак по расчету — даже своего рода спасение.

Толпа взрывается аплодисментами, когда Арес целует Рейвен. Я ухмыляюсь. Как он ее целует… Да он сам себя выдает, даже не осознавая этого. Идиот.

Я наблюдаю, как жених и невеста уходят, держась за руки. Арес не понимает, насколько ему повезло — и дело не только в том, что Рейвен одна из самых потрясающих женщин, которых я знаю. Любовь не вписывается в мой план, но Арес — не я. Он безнадежный романтик, мечтающий о настоящем браке, таком, какой у него теперь будет с Рейвен.

И хотя я сам этого не хочу, я рад, что хотя бы мой брат сможет это испытать.

Даже сейчас, когда их жизни перевернулись вверх дном и будущее туманно, я вижу то, чего не было у Ареса с Ханной.

Глава 6

Лука

— Еще один кадр, — бабушка улыбается, но я чувствую, что это не просьба, а приказ.

Рейвен и Арес выглядят вымотанными, словно попали в ловушку, из которой уже не выбраться. И, если разобраться, так оно и есть. Если бы не ее непреклонность, они бы сегодня здесь не стояли.

— Бабуля, — протягиваю я, обвивая ее талию рукой и притягивая к себе. Усмехаюсь. — Может, дадим молодоженам передохнуть? Ты превращаешь этот вечер в рабочий день для моей дорогой невестки. Она и так проводит часы напролет перед объективами. Порадуем остальных гостей, а?

Она смотрит на меня с той самой улыбкой, из-за которой легко забыть, кто она такая на самом деле. Не просто добрая бабушка, а железная леди нашего семейства, женщина, которая подняла нас всех, когда мы остались без родителей. Она управляет этой семьей железной рукой, но сейчас, в этот вечер, она просто бабушка на свадьбе. Гордая. Взволнованная. Счастливая за Ареса и Рейвен.

Я вдруг задумываюсь: была бы у нее та же улыбка, если бы на месте Рейвен была Ханна? Не припомню, чтобы она так улыбалась ей.

Я предлагаю бабушке руку, и она с легким ворчанием принимает ее.

— Ладно, но ты мне должен танец.

Я тихо смеюсь, ведя ее в зал.

— Потанцевать с моей любимой дамой? Это честь для меня.

Она прищуривается, когда я беру ее за руку.

— Ты льстец, совсем как твой отец.

Я замираю. Бабушка редко говорит о родителях, и услышать от нее такое — неожиданность. Она улыбается, когда я увожу ее на танцпол, где звучит медленная баллада.

— В такие дни невозможно не думать о Джеймсе, — говорит она, и я замечаю в ее взгляде тень тоски. — Он бы гордился Аресом. А Рейвен встретил бы с распростертыми объятиями. Я ни дня не прожила, не думая о них. Надеюсь, что смогла вырастить вас так, как сделали бы они.

Моя бабушка — настоящая сила природы. Она не показывает слабости. Долгое время я думал, что у нее их просто нет.

— Ты справилась лучше всех, бабуля, — говорю я, чувствуя, как что-то теплое разливается в груди. — Даже страшно представить, что было бы с нами без тебя.

Она поднимает руку и легонько касается моей щеки. Ее пальцы уже не такие крепкие, а сама она кажется меньше, чем я помню.

— Ты же понимаешь, что все, что я делаю, — ради вас?

Что-то в ее голосе заставляет меня насторожиться. Я медленно киваю.

— Конечно.

Но почему-то эти слова кажутся мне дурным предзнаменованием.

— Хорошо. Всегда помни об этом.

Я раскручиваю бабушку в танце, но ее слова не выходят у меня из головы. Она стратег, расчетливая до последнего слова. И никогда ничего не говорит просто так.

Но мои мысли резко обрываются, когда я слышу знакомый смех. Оборачиваюсь — и взгляд тут же натыкается на Валентину.

Она танцует. И не с кем-нибудь, а с тем, кого я знаю слишком хорошо. Он притягивает ее ближе, а она смотрит на него снизу вверх, улыбаясь. В ее глазах что-то новое, что-то, чего я никогда раньше не видел.