Когда дверь за целителем закрылась, генерал-губернатор посмотрел на меня взглядом уставшего родителя:

— Присаживайтесь, Илья Алексеевич. До сих пор я думал, что никто не способен привести меня в сильнейшую ажитацию, чем мой шалопай-сынок с компанией своих шальных друзей… Рассказывайте, что за двести изувеченных магов-детей.

Я сел.

— Признаться, ваше сиятельство, о том, что это будут маги, и тем более — дети, первоначально мы не имели ни малейшего понятия.

— Что, совсем уж дети? — уточнил он.

— А как назвать? Отроки? Лет от двенадцати и до шестнадцати, где-то так.

— М-хм… Ну-ну, дальше.

Дальше я рассказал ему всю историю по порядку, во всех подробностях, какие только смог припомнить.

Витгенштейн выслушал всё с глубочайшим вниманием и задумался, прихватив подбородок. В коридоре послышались звуки входящей группы людей.

— Тетерин!

В дверь посунулось лицо:

— Слушаю, ваш-сиятельство!

— Медиков привёз?

— Так точно, ваш сият-ство!

— Зови. И Гончарова зови. А вы идите, Илья Алексеевич. Пределов территории университета не покидать до особого распоряжения. Со сторонними лицами подробностей происшествия не обсуждать. Это ясно?

— Так точно, ваше сиятельство!

— Всё, идите.

— Вопрос можно?

Генерал-губернатор посмотрел на меня с величайшим подозрением:

— Какой вопрос?

— Как я уже упоминал, среди пассажиров находится молодая женщина с ребёнком, Лисси Браам.

— А-а-а, сестра этой Эмме, с полярной базы, ну-ну.

— Я обещал Эмме, что ей будет оказана не только первичная помощь, но и восстановительная хирургия лица.

— Не беспокойтесь, Илья Алексеевич. Лисси Браам поступает под покровительство нашего управления. Я лично прослежу за тем, чтобы ей была оказана вся доступная помошь. Лично господин Гончаров будет заниматься. А он у нас — светило, не абы кто! Идите домой, отдыхайте.

— Слушаюсь, ваше сиятельство! — я вытянулся, вполне по-хагеновски щёлкнул каблуками и вышел.

А самого такая досада взяла! Вот так, значит. Я из кожи лез — а меня в сторонку? Дескать, не ваша печаль больше?

Мимо меня вереницей в кабинет проходили целители. О! Унтер в комнатку дальше по коридору заглядывает, Гончарова приглашает! Я дождался, пока профессор подойдёт ближе и слегка придержал его за руку:

— Тимофей Константинович! Страшно рад был вас видеть! Вы уж заходите в гости, прямо сегодня и заходите, всенепременно. Преподавательский городок, седьмой дом. В шахматы сыграем.

Глаза у профессора азартно загорелись:

— Буду! Сегодня же буду, голубчик! Часам к семи?

— Прекрасно, будем ждать.

СОЛЯНКА И ШАХМАТЫ

— Вот от тебя я, Коршун, этого не ожидал!

— Чего тебе, болезный?

— Я тебя… Мы тебя полетели спасать, а ты?

— А что я?

Витгенштейн наконец не выдержал и заорал:

— Опять без меня!

— Петя, ты дурак? Ты чего орёшь?

Домой мы с Хагеном ввалились в три часа ночи, всполошив домашних. Рожи у нас, видать, совсем дикие были, потому что Марта деловито принесла из своей комнатки два зелёных флакончика и заставила каждого выпить. После чего я завалился в койку, как подрубленный, и спал до трёх часов дня — пока пришедшая с лекций Серафима не забралась ко мне под бок и не начала прижиматься ко мне своими мягкостями и выпуклостями. В итоге окончательно из постели я выбрался около пяти часов вечера, обрадовал супругу, что через два часа будет гость, получил по загривку полотенцем за этакие сюрпризы и сразу принялся костёр в пикниковой зоне около дома кочегарить, чтоб царскую солянку приготовить. Такую, знаете, со свежими овощами, зеленью, на углях и с пятью сортами мяса… Объедение!

Ну и вот. Сижу себе, никого не трогаю. Тут этот нервический примчался. Орёт, руками машет!

— Мне папаня похвастался, что, мол, твой дружок аж две сотни одарённых для страны добыл! А ты, говорит?.. И смотрит на меня с осуждением! Я, говорит, даже не знаю, на что такой подвиг тянет!.. И смотрит! Что, говорит, сынок, мимо тебя-то сия катавасия пролетела? А?

— Петя! Сядь и не ори! — Я ткнул рукой в деревянную скамейку, на которую Витгенштейн и упал. — Чтоб ты знал, я совсем не собирался никаких геройств устраивать!

— Ага, так я тебе и поверил!

— Петя, ты меня сейчас обидеть хочешь?

— Нет, но!..

— Я ничего такого не планировал! Я летел сестру Эмме забрать. И ты об этом знал! Ну, знал же?

— Ну знал… — недовольно пробурчал Пётр.

— Так какого лешего ты тут обиженку устраиваешь?

Он помолчал.

— Ты не представляешь… Папа изволит бегать по потолку от радости. Такой жирный проект для его генерал-губернаторства! Сразу столько одарённых! Искать не надо, выявлять, просто — нате вам на блюдечке! Сиротки-маги! Новые кадеты для российской армии! И кто их привёз? Коршун! А Коршун кто? Дружок сына. А сын почему не участвовал? И ещё смотрит на меня с этаким снисходительным сожалением… Дескать, не доверяет тебе Илья, не надеется… М-да!