Вот же ушлые! — удивлялся и возмущался Зверь. — Они ж там вообще никаким боком! Это же всё мы сделали!

О, брат, — успокаивал его я, — это же торговля, большие денежки. Да и особенность в том районе такая: главное — красиво выступить, показать свою якобы силу. Пыль в глаза пустить.

Так раскроется же?

Надеются, видать, что не полезут на них, побоятся. Да мне, откровенно говоря, и наплевать. Что мы — полезем с азиатскими пиратами разбираться? А там они друг друга пусть грызут как хотят.

Мне, по большому счёту, интереснее было, чью мы бошку государевым сыскарям сдали? Не расскажут ведь, поди…

Через неделю после нашего феерического выступления меня — а, точнее, нас, всю бравую команду, совершавшую амстердамский налёт — догнал неожиданный и очень приятный сюрприз. Особенно для некоторых. С каким удовольствием я явился в ангар магонаучного сообщества и вручил Швецу с Пушкиным благодарственные письма от генерал-губернатора Витгенштейна!

— Но это, ребятушки, ещё не всё! То было приятное, а вот это, — я добавил к письмам по векселю на весьма солидную сумму, — полезное!

Пушкин аж присвистнул.

— Это что же? Проблема с оплатой обучения решена?

— Именно, дружище! — Швец радостно обнял его и по-пиратски прищурился: — А выгодное дельце получилось. Илья Алексеич, может, поинтересоваться при случае: генерал-губернатору не надо ещё кого-нибудь освободить? Кстати, оставайтесь на собрание! Сейчас наши подойдут.

— Это обязательно? — я вспомнил их вечные прения.

— Конечно! — воодушевлённо воскликнул Пушкин. — Всё-таки мы сегодня «Пантеру» будем представлять.

Остался. И нисколько насчёт прений не ошибся.

...

— Итак, господа тема сегодняшнего собрания — варианты модернизации СБШ производства Великой Германской империи «Пантера», — начал Швец.

— А почему мы не можем модернизировать какой-нибудь шагоход российского производства? Я молчу о том, что это опять шагоход сотника Коршунова. Господа, это игра в одни ворота! Что за непотизм? — выкрикнул какой-то новенький участник маго-научного общества. А может, и не новенький, просто я его видел в первый раз…

— Отлично! — возмущённо воскликнул Пушкин. — Я правильно понимаю, вы можете предоставить нам свой шагоход и пилотов к нему для натурных опытов?

— Э-э-э, нет, — новенький слегка стушевался. — Но можно же попросить вспомоществования у военных? Мы же, в конце концов, для империи стараемся!

— Оглянитесь, — довольно сурово предложил ему Швец. — Вот этот «Святогор» был получен нами в результате полугодичных переговоров! Полгода, господа! И это учитывая, в каком состоянии он был после боёв на Второй Польской! А здесь нам предоставлена возможность поработать с новыми иностранными машинами. И поработать с ними, внимание — бесплатно! Я предлагаю тем, кто задаёт подобные провокационные вопросы, попробовать лично договориться о обновлении парка, инструментов или хотя бы наглядных пособий для нашего кружка. Кстати, господин выскочка, вы в курсе, что химические препараты, которые до сих пор использует наша лаборатория, куплены на средства с тотализатора, где участвовал шагоход «Саранча»? И что крупнокалиберный пулемёт «Коршун», разработанный для этого же МЛШ, занял второе место на всероссийском конкурсе молодых разработчиков?

— Но его всё равно не взяли в производство!

— И, я считаю, правильно, там ещё есть немалое поле для модернизации…

— Господа, мы опять спорим не о том!

В общем, препирались они, как обычно, с величайшим воодушевлением. Но в конце концов разошлись, обещавшись за пасхальные каникулы подробно ознакомиться с ТТХ «Пантеры» и выдвинуть предложения по вариантам её усовершенствования.

С неменьшим, чем Швец и Пушкин, воодушевлением принял награду и Хаген.

В тот же день с нас сняли университетский арест, и назавтра мы вместе с фон Ярроу отправились на ремонтную стоянку, где всё ещё чинился наш «Дельфин» — чтобы вручить благодарности и векселя всему экипажу.

— Что, Сергей Викентьевич, долговато дело идёт с ремонтом? — спросил я, оглядывая дирижабль, зажатый в тисках огромной малопонятной конструкции.

— Напротив, Илья Алексеич. Менее двадцати дней обещано на полное восстановление двойного магического контура — это чрезвычайно быстро. И делают на совесть, уверяю вас.

— Это радует. Так когда говорят к завершению-то дело?

— Грозились к пятнице, и я склонен им верить.

— Так это же и славно! Мы аккурат в пятницу последние занятия проводим — и вместе с вами отвалим домой!

Всё прям одно к одному! Замечательно выходит, я так считаю.

Пасха в этом году была ранняя, раньше даже середины апреля, и мы с Серафимой собирались все десять дней пасхальных каникул провести в Иркутске, с роднёй.

ПРЕЛЮБОПЫТНЕНЬКОЕ

Но, раз уж нас выпустили из-под почти домашнего ареста, я решил навестить профессора Гончарова — обещался-таки, да и личностью он оказался весьма интересной. И шахматы, опять же, я люблю, а тут никто особо подобной страстью не страдает.