А пока — все немного успокоились и включились в праздничную круговерть: гостей принимали и сами по гостям ходили, всякие концерты да театры посещали, особливо с детьми. Катерина с Лизаветой как с цепи сорвались — надо, говорят, культурой напитаться, а то в ентом Кайеркане, поди, кроме школы культурных заведений-то и нетути! И мы (остальные все) тоже за компанию напитывались. Так что аж пропитались сверх всякой меры, по-моему.

Я коварно ребятишек больше на аттракционы заманивал — приехал к нам снова передвижной парк «Восточная сказка» — ох мы на качелях-каруселях накрутились! А на русских горках — всех нервничающих наших бабёнок посадил да пару раз прокатил. Проорали-и-ись! Забыли, о чём переживали.

Но помимо каруселей в моей жизни случался и натуральный цирк. С конями, пень горелый.

«ОВЕЧКА К ВАМ НЕ ЗАБРЕДАЛА ЛИ?..» или ТАКУЮ РОЛЬ Я НА СЕБЯ ЕЩЁ НЕ ПРИМЕРЯЛ

В этот наш приезд мы с Симой, Хагеном, Мартой и няней останавливались уже в нашем с Серафимой новом доме. Из-за необжитости он слегка напоминал музей, но был к нашему приезду освобождён от чехлов на мебели и подтоплен (всё ж таки апрель в Иркутске — месяц ещё довольно прохладный, особенно ночами). Самостоятельное хозяйство мы изображать не стали — смысл, на неделю? Столоваться ходили к маменьке, а она и рада была до умопомрачения, лишь бы нас кормить.

Так вот, прекрасным утром пасхальной среды барышни наши уже ушли на завтрак и Аркашку с собой увели, а я со свежими письмами в кабинете подзадержался. Выхожу в гостиную — Хаген стоит, в новой казачьей форме с погонами хорунжего, с начищенной медалью, сапоги сияют, вытянулся, как на императорском смотре. А меня увидел — побледнел чевой-то вдруг и ка-а-ак в ноги бухнется.

— Ты с глузду съехал, Хаген? — растерялся я.

— Фрайгерр Коршунов! — торжественно и официально начал он, не вставая при этом с пола. — Я имею к вам чрезвычайно важный и серьёзный разговор!

— Так садись за стол нормально! Поговорим. Чего ты вдруг валяться-то вздумал? И вообще, хватит выкать мне! Ты казак, я казак. Обращайся на «ты».

Он оторвал наконец лоб от пола, стоя всё ещё на коленях и чопорно возразил. Возразил, ядрёна колупайка!

— Фрайгерр Коршунов, но вы ведь, в некотором роде, представляете сейчас замену моих родителей.

— И чего? Атамана я и то в боевых условиях на «ты» зову, хоть и по имени-отчеству.

Он подумал. Кивнул.

— Это приемлемо.

— Ну, теперь скажешь, чё ты по полу валяешься?

Хаген искренне выпучил глаза:

— Я прочитал в учебнике, что такова ваша традиция.

Я вздохнул и понял, что ваще ничё не понял. Потёр затылок. Сел за стол.

— Так! Садись напротив, разбираться будем.

— Хорошо, Илья Алексеевич. — Хаген, к моему облегчению, переместился на стул и уставился на меня выжидающе.

— Ну, что смотришь-то?! Я провидец аль чё? Что случилось, говори толком!

— Э-э-э… Дело, Илья Алексеевич, в том… — Похоже, он подбирал слова так, чтобы выстроить предложение без непривычного ему «тыканья». — Вопрос очень важный… Я хотел с в… с тобой, — собращение на «ты» далось принципиальному немцу с усилием.

— Ну-ну? Хотел чего?

— Хотел очень серьёзно поговорить.

— Слушаю, — я напустил на себя суровый вид.

А он чуть не обрадовался, тоже морду кирпичом скроил:

— Илья Алексеевич, я хочу жениться. На Марте.

— Пф! Ничего нового. — Хаген вытаращил на меня глаза, а я развернул свою мысль: — Видно ж было, как ты на неё смотришь да следом ходишь. Конспиратор, тоже мне. От меня какая помощь нужна? Сватов заслать помочь?

Вопрос дойча озадачил.

— Я же… м-м… твой вассал. Разве ты не должен дать разрешение?

Я хмыкнул.

— А я должен? Понятия не имею, если честно.

— И Марта тоже была передана на попечение…

— С Мартой как раз всё понятно. Она введена в полноценное подданство, летом ей восемнадцать стукнуло. За кого хочет, за того идёт. Нет, понятно, что с семьёй все советуются, — остановил я готового разразиться тирадой Хагена. — И моё разрешение, если оно надобно, у тебя тоже есть. Только Марта согласна ли? У нас тебе не Европы всякие, слава Богу. Я заставлять её не буду.

— Полагаю, что она не будет против.

Ага. Значит, есть основания.

— Ну, что… Сейчас тогда парадку надену да пойдём рукии сердца просить.

— Как?.. — Хаген слегка растерялся. — Просто так?..

— А ты как хотел? С перед-на-под-выподвертом?

— Но я читал! Есть освящённый временем обряд…

— Венчание, понятно, но это потом.

— Нет! Минутку! — Хаген подскочил и умчался к себе, появившись буквально через несколько мгновений с книжечкой, из которой торчало несколько бумажных закладок. — Вот! Здесь все правила!