— Привет, Илья! А это, я так понимаю, твои протеже?

— Ага. Члены, так сказать, нашего кружка. Щас они такое покажут, вы обалдеете. Извините, ваше сиятельство!

— Давайте-давайте! Мне уже прям любопытно! Если ты, один из самых удивительных персонажей в моей губернии, Коршун, говоришь об удивлении, то что же там такое?

— Ваше сиятельство, Пётр Христианович, вот эти двое ребят решили проблему с ускорением шагоходов. И чтоб певец внутри, под бронёй сидел!

Швец и Пушкин торопливо разворачивали чертежи на столе.

Генерал-губернатор бодро подскочил, подвигал бумаги, поднял одну — с главным чертежом идеи — и улыбнулся:

— Изящно, изящно… Но! Господа, это требует доработки! Я прямо сейчас вижу один существенный недостаток — посрубают ваши акустические рупоры шрапнелью или осколками — и эффект закончится. Или после каждого боя чинить? Но изящно… и дёшево… — Он похлопал по плечам совсем стушевавшихся Саню и Антона. — Мы выделим некоторую сумму на доработку вашей идеи. И через… допустим, два месяца будьте добры представить уже готовый прототип. Но молодцы! Идея-то копеечная, и серьёзных переделок в существующий парк шагоходов не требующая… Прекрасно.

Он отошёл и сел за стол.

— Итак, некоторое удивление ваши идеи уже вызвали. Но до обалдения, как тут некоторые утверждали, ещё далеко. Надеюсь дальше будет интереснее!

Капитан Рябушинский поправил воротник и в свою очередь принялся раскладывать чертежи. Судя по побелевшему лицу, он реально находился в предобморочном состоянии.

Надо было спасать…

— Пётр Христианович, как вы себе представляете пехотное орудие способное пробить броню СБШ? — спросил я.

Витгенштейн-старший почувствовал подвох и хитро прищурился:

— Хотя тут, вроде, не я должен отвечать, но скажу: вес минимум от полутора тонн, калибр от восьмидесяти миллиметров.

— А если это будет стокилограммовая установка? Чтоб пять человек её в разборном виде транспортировать могли?

— Простите, пять человек? Не лошадь, не трактор?

— Сто килограмм в сборе! — я почувствовал себя рекламным агентом. — Бронепробитие до двухсот миллиметров…

— Четырёхсот! — поправил меня очнувшийся Дмитрий Павлович.

— О! До — четырёхсот! — Я хлопнул капитана по плечу. — Показывай!

— Этого не может быть! — Витгенштейн дёрнул к себе документацию и принялся судорожно листать чертежи и вчитываться в листки с показателями.

— Ваше превосходительство, извините за дерзость, это есть! Я лично присутствовал на стрельбах, когда из орудия капитана Рябушинского был пробит шит «Святогора». Насквозь! И там ещё и кладке кирпичной досталось.

— Так! Это уже не совсем в моей компетенции…

Его превосходительство полез в нагрудный карман и достал уже мне знакомую полупрозрачную снежинку. Опа! Щас кто-то из совсем больших дядей прибудет. Рядом с генерал-губернатором вспухла прозрачная линза и немного недовольный голос произнёс:

— Коршун! Опять ты?

По комнате раздался слаженный стук сщёлкнувшихся сапог и треск натянувшейся ткани.

— Ваше Императорское Величество, никак нет, не я! Вернее, не совсем я!

— Так, что у вас тут происходит? — Император, похоже, обедал, поскольку яичко на подставке в одной руке и ложечку в другой так и не выпустил.

— Извиняюсь, Ваше Императорское Величество, прошу ознакомиться с чертежами, дело государственной важности! — Витгенштейн протянул императору бумаги.

— Если ты рекомендуешь…

Его императорское Величество отложил приборы с едой в пустоту справа от себя. Не перестаю этому удивляться, блин горелый!

Император быстро перебрал чертежи. Оставил в руках листочек с характеристиками. Повернул голову в сторону и к чему-то прислушался.

Потом спросил:

— Коршун, а ты лично видел результаты стрельбы?

— Так точно! Ваше Императорское Величество! Стреляли с моей «Пантеры»! — помня об указе, я старался не орать. Честно говоря, получалось плохо.

— Дмитрий Павлович, сколько человек знают об этих исследованиях? — Рябушинский вытянулся, хотя, казалось, куда уж больше?

— Э-э-э, с уверенностью могу сказать о двадцати — двадцати пяти, Ваше Императорское Величество! Помимо членов кружка на последних испытаниях присутствовало также несколько зрителей из числа студентов.

— Отлично, с сегодняшнего дня переходите в непосредственное подчинение, — император сделал легкое движение кистью, и в кабинете появился Кирилл Федорович.

— На! — Император сунул обалдевшему Великому князю бумажки в руки. — Разбирайся! Обедать не дают!