Тёплой компанией мы ввалились в кабинет, и предусмотрительный Серго на всякий случай двери на ключик закрыл. Вестимо — от любопытных девчонок. Хаген это увидел (Хаген — он такой, всё замечает), но ничего не сказал, только бровью шевельнул слегка.

— А знаешь ли, Петенька, — преувеличенно бодро и с какой-то нотой драматизма начал Серго, — что женитьба — дело ответственное, и требует особой к тому подготовки?

— Да я насмотрелся, глядя на вас! — воскликнул Петя. — С помолвкой уже сколько хлопот! А свадьба впереди!

— Свадьба — пустяки! — рубанул Серго.

Иван дёрнулся было возразить, но явно заподозрил, что речи эти неспроста, как открыл рот — так и захлопнул.

— А что же не пустяки? — разволновался Петя.

— Не пустяки, мой дорогой — жизнь супружеская! Она, понимаешь ли, особого тщания в подготовке требует. Знакомства с серьёзной литературой.

— Литературой? — брови у Витгенштейна сложились домиком.

— Конечно! Мы вот с Ильёй, знаешь, как готовились? Штудировали учебники.

— Это учебник даже я штудировал, — очень серьёзно сказал Хаген. — Много думал.

Тут уж Иван потребовал:

— А ну колитесь! Что это вы все тут читаете, а я и слыхом не слыхивал?

Я не стал говорить, что зато наши девочки ознакомились с книжкой в полном составе, и достал из верхнего ящика стола томик в узорно-шёлковой обложке.

— Не похоже на учебник, — с подозрением сказал Пётр, но книгу к себе подвинул. Открыл. Дашков с любопытством заглянул ему через левое плечо, а Иван — через правое.

Багратион, изо всех сил старающийся не ржать, сжал губы и опасно покраснел.

Петя перелистнул страницу. Покраснел тоже. Перелистнул ещё.

— У-у, — протянул Дашков, — а вот это интересно.

Тут мы с Багратионом и Хагеном не выдержали и начали ржать. Петя чуть на нас не рассердился, но потом тоже захохотал.

— Мог бы и поделиться, между прочим, — слегка обиженно сказал Иван.

— Да бери, хоть конспектируй! Моя всё равно сказала, что невозможно живых людей в такие крюки согнуть. Ну разве что кроме некоторых вариантов.

— Разве что кроме нек… Илья! Ты что — это Серафиме показывал?!

— И вовсе не я! — отбрехался я живо. — А Дарья!

— Дарья?! — Иван посмотрел на Серго, едва не уронив челюсть на пол. — Так она что — всем показывала? И… и Маше?..

— И Сонечке?.. — поражённым эхом отозвался Витгенштейн.

— Да ладно вам, пуритане! — хлопнул их по плечам Серго. — Ну посмотрели девочки одним глазком. Зато не будут спрашивать: ах, как можно этим в живого человека тыкать?

Тут Дашков не выдержал и начал хохотать, да так заразительно, что все в конечном счёте снова ржали, утирая слёзы.

— Так, — совершенно серьёзно сказал Пётр, отсмеявшись, — мне надо выпить. Но книжку я почитать возьму. В смысле — посмотреть.

— Сперва я! — ревниво потянул к себе томик Иван. — У тебя свадьба когда ещё! Успеешь.

— Вы ещё подеритесь! — усмехнулся я. — Да не порвите. Книга всё-таки.

В общем, вместо протрезвина мы выпили ещё по рюмке — чего нашлось. Нашёлся в кабинете только коньяк в придачу к набору стопок, в гостиную мы выбираться не хотели, так что его и употребили. А потом ещё по одной. И Серго, главный провокатор сегодняшнего вечера, возьми да спроси Дашкова:

— А Есения-то на тебя как поглядывает! — Да, наша компания как-то незаметно перешла с ним на «ты». — У вас серьёзно с ней?

Михаил снова слегка покраснел:

— Я, господа, честно сказать, и сам не знаю…

— Да ну? — не поверил Иван. — Нам-то не ври. Все признаки интереса налицо.

Михаил заглянул в пустую стопку и нетрезво, очень грустно вздохнул. Серго тут же ему подлил и сурово велел:

— Рассказывай!

Дашков опрокинул коньяк и начал:

— Полтора года назад, летом, гостил я в поместье у дядюшки. Деревенская пастораль, представьте себе, свежий воздух, а главное — огромный полигон, на котором ничего не страшно сжечь. А у меня как раз, понимаете, вторичный прорыв дара пошёл, и маман страшно боялась, что я сожгу городской особняк. Так у дядюшки мне организовали пожаростойкий домик на отшибе, у речки, со всей возможностью тренироваться хоть до посинения.

— Это всё прекрасно… — Витгенштейн очень глубокомысленно подпёр подбородок ладонью, уперев локоть в стол… ну промахнулся пару раз мимо края — но в конце концов же попал! — Но при чём тут наша милая целительница?

— Имейте терпение, господа, сейчас всё разъяснится! — успокоил Серго всех скопом. — Рассказывай, Миша. И что? Поселили тебя на отшибе?

Дашков несколько раз покивал:

— Живу. Никого не трогаю. Еду прислуга носит. Отрабатываю эти… пр… при-ё-мы. — Он тряхнул головой. — Особенно мне тогда огненные фейерверки нравились. Выйдешь к речке с утреца — как шарахнешь, чтоб сразу целую линию!.. — он мечтательно вытянул руку, и мы в пять глоток заорали: