А сами, все трое — вижу же — аж приплясывают от нетерпения. Дома жёны да невесты…

— Да ладно, мы нормально доберёмся. Вы только тихо там! По домам разбегитесь да носов не высовывайте. Симе не говорите, что я приехал.

— А если она утром к нам зайдёт? — озадачился Иван. — Спросит ведь. Как не сказать-то?

— Сегодня день какой? Понедельник. Значит, на уроки пойдёт. А к обеду мы причапаем. Незачем здесь сидеть, на луну подвывать. — Серго, задумчиво разглядывавший небо, приосанился и сделал серьёзное лицо. — Двигайте давайте.

Итак, мы грузились.

Одно хорошо, что в армии как — круглое носим, квадратное катаем. За мзду малую, чисто для внутренней смазки, старшина портовой пригнал нам трал военный. Как раз для эвакуации разбитой техники придуманный. И три трактора, уцепившись гуськом, затащили на него «Саранчу». А потом солдатики споро специальные крепления к «Пантере» прицепили. И пошагали мы, этот трал за собой волоча. Бурлак на Оби, блин горелый!

Как мы до университета плелись, ядрёна колупайка! Со стороны, наверное, похоже, как если бы великан на саночках ребятёнка везёт. И медленно. И аккуратно. Да ещё и в обход основного города. Кто ж нас на этой дуре здоровой в центр пустит? Все провода и вывески, какие можно, пообрываем и новомодный асфальт покорёжим. Даже если лапти резиновые одеть. Вес-то за пятьдесят полновесных тонн… А окраинами получилось. Да и то полицейские выделили нам двух урядников конных, чтоб значит спереди и позади сопровождать. Такое нам уважение было.

Зато как на нас смотрели бессменные стражи входа в Институт мажеский, прям бальзам на сердце. Отвисшие челюсти и всё такое. Я, когда мы до входа дотелепались, соскочил и в будочку к ним зашёл.

— А простите, это что? — проблеял мужичок.

— Новейший дойчевский шагоход «Пантера», по нашей классификации СБШ, хотя, может, и ТБШ… весу в ём много. Трофейный, — упреждая вопросы, произнёс я. — Вот документы.

— А-а-а?…

— Англский МЛШ «Саранча». Тоже как вы помните, трофей. В данный момент в неисправном состоянии. Вот документы.

Они, по моему, в бумажки даже не взглянули. Когда над твоей будочкой эдакая махина нависает, это, знаете, братцы, впечатление производит.

— Проходите, только побыстрее постарайтесь, чтоб контур надолго не отключать.

— Мы с пониманием!

Махнул Хагену, а сам за тралом присматривал, чтоб не своротить чего. Это ж легче лёгкого. Своротить, в смысле. Но обошлось. Венская школа пилотирования, не хухры-мухры тебе. Дойч аккуратно завёл «Пантеру» и трал в ворота, а там-то уже и полегче будет.

Но тоже пришлось бежать впереди него, чтоб дурачков, как в прошлый раз, из-под опор отпугивать. «Пантерка»-то сильно побольше «Саранчи» будет, и опоры у неё — мама моя. А еще и эти расширители северные не сняли, под такими-то лаптями и потеряться можно. Но повезло. В лесополосе нам никто не встретился, а как на поле вышли, там уже и служители местные помогли. Студентов разогнали. Однако определённый аншлаг, конечно, имелся. Не каждый день такое зрелище увидишь.

Но все проблемы рано или поздно заканчиваются. Вот уже и родной ангар маго-научного обчества. Хаген подтащил трал ко входу и заглушил машину.

— Щас гляну, чего это нас не встречают?

— А что, фрайгерр Коршунов, ковровой дорожки не хватает?

— Ага, и каравая с солонкой, для героических нас.

Проржались.

Но так-то правда, я думаю, в ангаре все уже почувствовали: СБШ подошёл. А никто и не выходит. Непорядок!

Зашёл в ангар, а там… разброд и шатания в механических войсках…

Швец Антон вместе с Сашей Пушкиным изволят водочку употреблять в немереных количествах. Или в неумеренных? Судя по бутылкам, выстроившимся около стола с саблей от «Святогора», как бы уже не по полуштофу на рыло. И почти без закуски. Потому как одинокая банка — с сайрой, судя по запаху? — при таком количестве алкоголя, за закусь не канает.

— И вот смотри! Если бы мы-ы-ы, вот в этот контур добавочное плетение внесли… то-о…

— И было бы дороже! И коофиицыы… коофициент этот всё равно…

Сидят, грязными пальцами в какой-то чертёж тыкают. Грустные-е-е…

— Господа, о чём спор?

СУРОВАЯ ВОЕННАЯ ВЗАИМОПОМОЩЬ

— О! Покойник! — Швец расплывчато тыкал в меня пальцем, словно будучи не вполне уверенным в моих точных очертаниях. — Нет, этот… геройски погибший!.. Водка говно, я тебе говорю, Саня, го-овно! Не помогла вам наша пушка, хорунжий. И нам не помогла! А мы её в вашу честь назвали! И всё равно — не помогла!

— Вот смотрите сюда, хорунжий! Ничего, что я так, запросто? Может, там у вас… — Пушкин закатил глаза к потолку, — по-другому? Не знаю… — Он ткнул пальцем в какую-то бумагу.

Вот они косые, мама моя!

— Вот, если бы вот тут, добавочное плетение… дублирующее… Тогда-а! Коофи…кооффиц… у-ли-ве-че-ния!.. — по слогам произнес Пушкин. — Силы выстрела было бы на восемь! Восемь процентов! Восемь… А теперь… и вас нет, и Хагена нет, и «Саранча» пропала.

— И мы с конкурсом пролетели, — скорбно качнул головой Швец, чуть не упав под стол.