Шрифт:
— Чисто для профилактической беседы, я правильно понимаю?
— Да-да, вы совершенно правы, просто поговорить, сказать — «Ай-яй-яй! Нельзя так делать! Нехорошо девушкам лица ножами резать!»
Капитан немного отшатнулся. Впрочем, улыбаться не прекратил.
— Что, опять зубы светятся? Простите, я не хотел вас пугать… это после северов, не вполне научился ещё контролировать…
— А знаете, это даже красиво, если привыкнуть.
— О как! А вы полны сюрпризов, дорогой Сергей Викентьевич.
— Ну не у одних вас, Илья Алексеевич скелеты по шкафам распиханы… И мы когда-то были рысаками! А в деле пояснить негодяям — я целиком на вашей стороне. Что вы хотите предложить?
04. ДАЛ СЛОВО — ДЕРЖИСЬ
ЭКСПРОМТ — НАШЕ ВСЁ
Вот это уже был правильный разговор!
— У нас есть система десантирования?
— Найдётся. Мне кажется, я понял вашу общую идею. Позвольте внести коррективы. «Дельфин» — военный дирижабль, и я могу, используя малый десантный модуль, спокойно десантировать, а потом забрать вас. Прямо с улицы или с крыши. Спецсигналы согласуем. И я не вижу в этом никаких проблем. А из порта мы выйдем заранее. Часа три повисим над морем, а ночью вернёмся.
Я прям рот открыл. А капитан-то у нас — как бы не диверсант бывший. Просто такими умениями обычный капитан дирижабля похвастаться не может. Хотя чего это я? Бывших спецов не бывает…
— Простите меня, а почему же?..
Я не успел закончить вопрос, как Сергей Викентьевич ответил:
— Женился. Счастливо и по любви. Детей уже двое. Это будет неправильно — внезапно оставить её вдовой, а детей сиротами. А Родине я уже своё отдал. Нет, ежели война, то, конечно, в строй, как все. Но пока мне очень нравится работать на «КТК». Вот так как-то.
— Ну и прекрасно. — Я сделал чопорное лицо и поднял кружечку с кофе, эдак аристократично, с отогнутым мизинчиком. — Я чрезвычайно рад, что в нашем коллективе состоят такие разносторонне развитые люди.
— Я тоже искренне рад, что хозяин моего «Дельфина» — столь разносторонний маг, — рассмеялся капитан.
— Кстати, а у вас случайно чёрной краски нет?
— Если надо — найдём.
— Ну и отлично.
Мех портить не дам!
Никто ничего портить не будет! Сам головой-то подумай! Она у тебя большая! По-любому, слухи о том, что у России Великий Белый медведь появился, уже где надо и где не надо обсуждают.
Ну?
Не нукай. А мы возьмём и покрасим нас в чёрный. И всё! Какие у кого претензии? Они ночью вообще нас за гигантскую пуму могут признать. Или, на худой конец, за гризли, те тоже здоровые бывают.
Мы самые!
Это ты прав. Мы просто обосратушки! Вот и устроим уродам кошмар и ужас в ночи, чтоб сразу на понос исходили при мысли в тот бордель сходить!
А ты что, собираешься кого-нибудь отпустить?
Нарочно — нет. Ежели кто успеет убежать, ну — его счастье.
Теперь надо с самцами стаи поговорить!
Чего? А! Понял. С остальными членами экипажа. Да, ты прав. Вот завтра этим и займёмся.
На следующий день я собрал экипаж «Пантеры» в кают-компании.
— Господа. Многие из вас задаются вопросом: а зачем сотнику Иркутского казачьего войска лететь в дальний город Амстердам?
Я демонстративно не обратил внимание на тянущего руку Хагена. Тем более, что Антон и Саня внимательно внимали моему спичу.
— Многие думают, что мы вместе, всем экипажем, ударно зажжём в самых злачных местах квартала Красных фонарей. Многие! И они ошибаются. Но не во всём! И не везде! Мы таки зажжём! Хаген, гад, чего тебе?
Он так тянул руку, что игнорировать его уже не получалось.
— Фрайгерр Коршунов, вы не заболели внезапно? — И лицо такое серьёзно участливое. Или издевается, аспид, или реально беспокоится. С его белобрысой мордой никогда не угадаешь.
— Я абсолютно здоров! А с чего ты вообще взял?
Он помялся.
— Несвойственные вам речевые обороты, и вообще…
— Нормально всё, забей. Это я тренируюсь перед возвращением на преподавательскую деятельность!
— Спасибо, вы успокоили меня. — И сел. Ага, доклад окончен!
Издевается или нет, а?
— Короче. Так! Пока некоторые тут присутствующие сбивали докладчика с мыслей, спешу доложить: им это не удалось! Господа, мы едем в квартал Красных фонарей. Но не за тем, за чем подумали некоторые присутствующие. Вначале мы заберем одну девушку. А потом ночью, вдумчиво и не торопясь, вернёмся в одно из самых злачных мест уже неоднократно упомянутого квартала. И вот там…
— Охренеть! — совершенно по-русски, причём, с моими же интонациями выдал Хаген.
— Не перебивай! Я, может, впервые почувствовал вкус к пустословию! А ты? Ещё вассал называется! Всё настроение перебил!