— Может быть, перекусим? — благоразумно предложил Вадим, когда мы спустились наконец в город и я начала наслаждаться долгожданным грохотом и привычной суетой. Люди бежали под разноцветными зонтиками, высоко задирая ноги, рекламные огни отражались в лужах, мерцали в дождливом мареве, и озябшие пальмы трясли намокшими листьями. — Это немного скрасит нам ожидание. Не то чтобы я отрицал, что я жду, что мне ответят, но еда нас отвлечет. Вы любите мясо?

— Мясо? — я картинно заломила бровь. — Я предпочитаю рыбу. Или птицу. А вы? Сторонник вегетарианской кухни?

Я поддела, потому что прекрасно видела — Вадим наваливает себе на шведском столе все мясное, что находит. Другое дело, что я не могла поручиться, сколько в его находках мяса, а сколько крахмала, и подозревала, что соотношение явно не в пользу говядины. Но сейчас я нацелилась на крутой рыбный ресторан, и плевать, что вид у нас — словно мы лазили по городской канализации.

Оборотни трескают мясо с кровью, а эльфы жуют одну траву. Легенды нагло врали, как и всегда. Все потому, что людям нужны какие-то шаблоны, но сложно упрекать в чем-то людей, когда мы сами попались в ловушку шаблонного мышления.

Мы съехали на побережье, и ливень остался в горах — непредсказуемый климат. Когда мы летели, за хребтом бушевала стихия, а мы наслаждались видами из окна, а стоило оказаться ближе к морю, как наше терпение начала испытывать гроза. Не удивлюсь, если сейчас солнце выглянет, а на горизонте возникнет смерч.

Почистив одежду и обувь, мы пришли к выводу, что нас уже не попросят с порога ресторана, и даже заняли столик с видом на море, недовольное чем-то, серое, тревожно шипящее. Мы успели сделать заказ у нерасторопного официанта, нам уже принесли огромную рыбную тарелку и теплый салат, а новостей все не поступало, и салат не лез мне в горло, а рыба так и вовсе вставала поперек.

Мы были слишком близко к разгадке, чтобы спокойно ждать. Хотя, конечно, это была лишь половина всех секретов заброшенного санатория. И даже близко мы не подобрались к тайне исчезновения Ломакина.

— Ломакин, — вздохнула я, гоняя по тарелке строптивый черри. — Его судьба яснее не стала. Допустим, мы поняли, кто эта девушка. Но куда делся блогер, кого вы видели и кто мог открыть в здании дверь?

— Вы знаете случаи, когда призраки вступают друг с другом в контакт? — огорошил меня Вадим, и я промахнулась мимо черри, зацепила сыр и тут же его съела, чтобы дать себе пару секунд на раздумья.

— В принципе… они могут бродить компанией, — не очень уверенно предположила я, — но доставать они будут скорее людей или не-людей, тут уж как выйдет, в отличие от живых, призраки — существа не социальные. Там, где люди подходят к похоронам безответственно, призраки сбиваются в кучи, например, в деревнях, где их постоянно выманивают обратно — то куском хлеба, то стопочкой, то любимую вещь на могилку принесут… Кстати, по поводу автомобильных кенотафов. Сам по себе венок с надписью призрака вряд ли привяжет, но к венку часто прилагается то, что так или иначе принадлежало погибшему. Руль машины, уцелевшая безделушка…

— Вы хотите сказать, что на венке еще что-то было, — кивнул Вадим, и его внезапный энтузиазм мне не понравился. Он готов был подорваться и немедленно куда-то бежать, а я считала, что нужна пауза. Нужна информация. — И это что-то нужно найти.

— Только давайте не здесь, мне кажется, нас и так пускать не хотели, — возразила я, и Вадим плюхнулся на стул обратно. — Если мы притащим сюда венок, нас выставят и даже доесть не дадут, и будут правы. Люди пришли наслаждаться едой, а тут мы со своими на редкость невеселыми трофеями. И потом, я осмотрела венок достаточно тщательно, но, разумеется, я могла что-то и упустить. Но если венок до нас отыскал Ломакин, если он это «что-то» взял с собой, даже просто сунул в карман, то у призрака был повод гонять его по периметру. Да, я знаю, что было наоборот, вы видели иную картину. Но наша невеста — это только часть разгадки, а если говорить о миллионе, то невеста вообще не волнует никого.

Если я могла испортить своему напарнику аппетит — я это сделала.

Вадим вдруг вздрогнул, и я не сразу поняла, с чего он так переменился в лице, но он выдавил улыбку, полез в карман, посмотрел на экран телефона и показал мне — уведомление о сообщении. Я прочитала лишь часть имени отправителя, но «Владислав полиц…» мне хватило.

У моего нетерпения окончательно разгулялся аппетит.

— Готовы? — хрипло и неуверенно рассмеялся Вадим. — Мне нервно.

— Мне тоже. Поэтому не тяните мне нервы еще сильней.

Вадим читал сообщение — довольно объемный текст, а я видела только его потрясенное лицо. Какие бы ни пришли новости, они ошеломляли.

Меня подмывало пнуть Вадима под столом ногой. Или рявкнуть на него, чтобы он перестал наконец издеваться. Но мне казалось, что он не нарочно тянет время, а просто в шоке или не знает, что сказать.

Ладно, подождем. Рыба вкусная.

— Ее зовут Лариса Скворцова. Но вы ошиблись, она не невеста.

Я удержала ногу от пинка.

— Она фотомодель. На этой локации почти перед самой продажей снимали рекламу для свадебного салона. Лариса, фотограф, представитель заказчика и ассистент.