Иногда мне кажется, что он что-то замышляет. Что эта тишина — всего лишь затишье перед бурей. Каждый его взгляд, каждое слово я анализирую до мелочей, выискивая скрытый смысл. Я не могу избавиться от этого чувства, не могу снова начать дышать свободно.

Особенно трудно становится по ночам. Когда дом затихает, а я остаюсь наедине с собой. Роман засыпает рядом, а я лежу в постели, уставившись в потолок, и чувствую, как меня накрывает. Воспоминания о той ночи с Ильей всплывают сами собой, разжигая пламя внутри. Эти мысли обжигают, оставляя на душе горький осадок.

Хорошо хоть Роман не делает попыток к близости. Я бы сейчас точно не смогла — вывернуло бы, едва он коснулся бы меня.

За эти дни Илья звонил раз двадцать. Даже когда дома никого не было, я боялась брать трубку. Что если Роман прослушивает мой телефон? Он имеет такие возможности, уверена.

Эти мысли сводят меня с ума, поэтому я не отвечаю. Но его настойчивость заставляет меня каждый раз вздрагивать. Сердце скачет от каждого вибрирующего сигнала, а руки трясутся, когда я строчку за строчкой удаляю его пропущенные.

Вчера днем ко мне в офис заезжала сестра. Долго хмурилась, явно подозревая неладное в моей жизни.

Я перезвонила Илье с ее телефона. Пока шли гудки, меня трижды в пот бросило. Он ответил почти сразу.

— Лиля?

Догадался, что это я? Как?

— Да, — ответила я слишком быстро. Спину и плечи обсыпало мурашками при звуке его голоса. — Илья, слушай.… Пожалуйста, не звони больше. Всё это ошибка. Понимаешь? Давай просто забудем.

Я закончила разговор, прежде чем он успел что-то ответить. Нажала на отбой, крепко зажмурившись. Сердце разогналось до приступа.

У меня нет другого выбора.

Или моя свобода, или сына.

Выбор очевиден.

Вечером Роман приходит домой в приподнятом настроении. Он улыбается, обнимает меня за плечи, и я невольно напрягаюсь. Его жесты слишком мягкие, слишком непривычные.

— У меня для тебя новости, — говорит он, отстраняясь, чтобы посмотреть мне в глаза. — Всё получилось. Меня повысили.

— Правда? — отвечаю я, стараясь изобразить улыбку. — Это… это замечательно, Рома. Я рада за тебя.

Он кивает, довольный моими словами, и вдруг наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку. Его губы тёплые, но я ощущаю себя как струна, натянутая до предела. Каждый его жест пробуждает в моей памяти моменты, когда ласка мужа оборачивалась угрозой.

— У нас будет еще один повод для праздника, — продолжает он. Хочется рассмеяться от такой формулировки. Серьёзно? Ещё один? А какой был первый? — Нас пригласили на завтра на благотворительный вечер. Там будут представители бизнеса, потенциальные партнёры. Ты должна быть на высоте.

Вместо броши на пиджак прицепит?

— Супер, — отвечаю максимально ровно, отворачиваясь к раковине. Открываю воду и начинаю мыть овощи.

— Там будет и мой брат, — Роман разваливается на стуле в ожидании ужина. — С племянником.

Я замираю, ощущая, как кровь приливает к лицу. Слова Романа словно ударяют в грудь.

— Что? — выдавливаю я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Илья будет там? А он каким образом относится к бизнесу?

Роман смотрит на меня с легким удивлением.

— Да. Он теперь постоянно с отцом на таких мероприятиях. Женька вводит парня в круг. Привыкай, — добавляет он, пожимая плечами. — Это нормально. Мы же одна семья, Лиля.

Я не отвечаю. Просто киваю, чувствуя, как дрожь пробегает по всему телу. Внутри поднимается волна паники.

Что мне делать? Как я смогу посмотреть Илье в глаза?

Роман, кажется, к счастью, ничего не замечает. Он уходит в кабинет, оставляя меня одну на кухне и просит принести ужин ему туда. Я же хватаюсь за край столешницы, чтобы не упасть. Воздуха не хватает, сердце бьется слишком часто болезненными толчками.

Я понятия не имею, как переживу завтрашний вечер.

Я стою перед зеркалом в спальне, выравниваю линию помады. Свет бра мягко освещает мое отражение, и я тщетно пытаюсь убедить себя, что всё в порядке. Что это всего лишь обычный вечер, и никакой катастрофы не произойдет.

Платье на мне струится по фигуре, подчеркивая талию и изгибы. Длинное, с высоким разрезом, глубокий изумрудный оттенок ткани играет в свете, создавая иллюзию мягкого свечения. Но вместо того, чтобы ощущать себя красивой, я чувствую себя... неуместной. Будто платье — это костюм для чужой роли, которой я не могу соответствовать.

Мысли бегут куда-то вдаль, рассыпаясь бусинами. На благотворительном вечере будет Илья.

Снова увидеть его....

Я ловлю себя на том, что губы дрожат. Я морщусь, снова выравниваю контур помады и делаю глубокий вдох. Нужно успокоиться.