— Ну и что? — бормочу я.

— Что? — Райан шепчет мне на ухо. — Люк там?

Мои щеки горят.

— Хм... нет. Пока нет.

Я поднимаюсь на цыпочки, осматривая терминал. Толку от этого мало. При моем росте пять футов два дюйма я вижу только детские головы.

Но потом я вижу человека, которого узнала бы где угодно. Светлые пряди растрепались, и он подстригся до короткой стрижки, которую носил почти десять лет. Он выше всех остальных и сразу замечает меня. Даже несмотря на расстояние между нами, я вижу, как в уголках его ярко-голубых глаз появляются морщинки. В них светится счастье.

И озорство.

— Мне пора, — говорю я брату.

— Люк там? — голос Райана оживляется, затем становится взволнованным. — Эй, скажи ему, что у меня есть билеты на первую предсезонную игру «Чарджерс». Я собираюсь устроить эту поездку для парней, так как Лейтон, вероятно, к тому времени сведет его с ума своими свадебными планами...

— Поговорим позже, — отвечаю я и едва успеваю закончить разговор, как Люк оказывается рядом со мной. Одним движением он бросает свою зеленую спортивную сумку, подхватывает меня и кружит. Один из моих шлепанцев слетает. Несколько человек, проходящих через терминал, останавливаются и таращатся на нас.

— Лукас Харрингтон, отпусти меня! — я испытываю смесь унижения и радости, когда мир вращается.

Он ставит меня на ноги и поддерживает.

— Прости, соплячка. — Он улыбается мне, и на его квадратной челюсти появляется ямочка. — Прошло два года, — он протягивает руку и гладит меня по голове. — Я скучал по тебе.

Мой желудок переворачивается. Что не очень хорошо. Я придаю своему голосу беззаботности.

— Я тоже скучала по тебе. Почему ты не в форме?

Он почесывает подбородок, где легкая золотистая щетина придает ему сходство с лесорубом.

— Я подумал, что лучше остаться инкогнито, понимаешь? Учитывая предложение и всё такое. Меня пока не должно быть в городе.

Я не могу сдержать ухмылку.

—Ты самый неприметный человек из всех, кого я когда-либо встречала.

Его рост — шесть футов шесть дюймов, а мускулы выглядят так, словно их вырезали прямо из горной породы. К тому же он калифорнийский красавец. Серьёзно, просто дайте ему в руки доску для серфинга, и он мог бы делать рекламу для государственного совета по туризму.

Он всё ещё улыбается мне, и это вызывает у меня странное сердцебиение, так что я отворачиваюсь и ищу свой шлёпок. Надевая его, я вдруг вспоминаю, что оставила машину на стоянке без присмотра.

— Черт! — я бросаюсь к автоматическим дверям терминала.

— Что такое?

— Я неправильно припарковалась. Нам нужно поторопиться.

Его улыбка становится шире, отчего ямочки на щеках становятся еще глубже.

— Если тебя отбуксировали, я никогда не прощу тебе этого. — Он перекидывает сумку через плечо и хватает меня за руку. — Пошли, — говорит Люк, увлекая меня к дверям. — У тебя все еще есть та крошечная машинка-гремлин?

Я закатываю глаза, и это единственный способ отвлечься от того факта, что я держусь за руки с Люком Харрингтоном. Это бессмысленно. Даже платонически. Но мне кажется, что это нечто большее. С ним всегда казалось, что это нечто большее.

Но все это односторонне.

— Я обновилась, — говорю я ему, когда мы возвращаемся в августовскую жару, и выдергиваю свою руку из его ладони, направляясь к своему белому внедорожнику, который (к счастью) стоит там, где я его оставила. — Он электрический, так что можешь прочитать мне лекцию о том, как глупо иметь электромобиль в месте, где постоянно отключают электричество.

Его смех звучит так громко, что женщина в деловом костюме останавливается и смотрит на нас. Как только она замечает Люка, то резко оборачивается и чуть не спотыкается на своих высоких каблуках.

Он не замечает. Люк слишком занят, ухмыляясь мне и усаживаясь на мое пассажирское сиденье.

— Не забывай о землетрясениях, — говорит он, подмигивая.

Я театрально вздыхаю, пристегиваясь ремнем безопасности.

— Я не забыла. Ты посвятил два письма именно этой теме.

— Да ладно тебе, Хейвен, тебе нравится спорить со мной. — Он отодвигает сиденье, чтобы было больше места для ног. Но этого все равно недостаточно. Я никогда не видела, чтобы он чувствовал себя в машине на сто процентов комфортно.

— Без комментариев, — бормочу я, но на моих губах появляется улыбка. Люк чертовски хорошо знает, что мне нравится спорить с ним. Именно так мы поддерживали связь последние семь лет. Мы всегда ссорились, но по-доброму. «Полярные противоположности», — так называет нас моя мама. Я всегда была вычурной, свободолюбивой вегетарианкой, в то время как Люк — настоящий американский бойскаут, который ездит на «Форд Ф150» и знает, как разделать тушу оленя. Мы расходимся во мнениях практически по всем вопросам, но почему-то всегда смеемся, когда ссоримся.