— С удовольствием, — согласился я, решив, что такая встреча даст мне возможность получить больше информации о политической ситуации в Академии и за ее пределами.

— Превосходно, — она едва заметно кивнула. — После полуденной трапезы. И, Азар... — она понизила голос, — будь осторожен с Домом Каз. Виктор не из тех, кто забывает обиды.

Она удалилась, оставив меня размышлять о сложной паутине отношений между Домами. Очевидно, между Домом Вер и Домом Каз существовало соперничество, которое я мог использовать в своих интересах.

Я покинул тренировочный зал, направляясь к своей комнате. Коридоры Академии постепенно пустели — близилось время отбоя для младших учеников. Проходя мимо западного крыла, я заметил тусклый свет, исходящий из-под двери одной из лабораторий. Любопытство взяло верх, и я тихо подошел ближе.

Сквозь щель в неплотно закрытой двери я увидел фигуру в темном одеянии, склонившуюся над странным устройством, испускающим пульсирующее голубоватое сияние. Я узнал мастера Валериана, его модифицированные глаза казались двумя черными дырами в полумраке лаборатории.

Он работал с каким-то артефактом — металлическим цилиндром, покрытым знакомыми мне символами демиургической письменности. Вокруг цилиндра кружились энергетические потоки, которые Валериан направлял с помощью сложных пассов руками.

— Активация последовательности Алеф-Йод-Нер, — пробормотал он, водя пальцем по спирали символов. — Ключ к третьему пределу должен быть здесь...

Третий предел? Это был термин из высшей демиургической космологии, описывающий один из слоев многомерной структуры реальности. Откуда мастер Валериан мог знать такие концепции?

Внезапно цилиндр вспыхнул ослепительным светом, и Валериан отшатнулся с приглушенным возгласом боли. Артефакт выпустил волну энергии, которая прошла сквозь стены лаборатории, как призрачный ветер. Я почувствовал ее прикосновение — знакомое, почти родное ощущение демиургической силы, но искаженной, неправильно направленной.

Инстинктивно я отступил от двери, опасаясь быть обнаруженным. Что бы ни делал Валериан, это явно выходило за рамки обычных академических исследований.

Я поспешил к своей комнате, размышляя об увиденном. За один день я обнаружил множество слоев этого мира — официальную иерархию Домов, скрытую сеть исследователей запретных знаний, политическое соперничество и тайные эксперименты с древними технологиями.

Войдя в комнату, я запер дверь и сел на кровать, пытаясь упорядочить полученную информацию. Тренировка в зале показала, что тело, в котором я находился, обладало значительной природной предрасположенностью к магии. Это не могло быть совпадением. Кто-то специально подготовил этого юношу? Или... возможно, я сам каким-то образом повлиял на его формирование?

Я лег на кровать, глядя в потолок. Странное ощущение дежавю посетило меня — словно я был здесь раньше, в этой самой комнате, но в другом качестве. Возможно, это были остаточные воспоминания тела? Или более глубокая связь?

Закрыв глаза, я решил попробовать нечто новое — вместо того, чтобы подавлять человеческую составляющую этого тела, я попытался настроиться на нее, прислушаться к ее отголоскам в глубинах сознания.

Сон пришел неожиданно, и вместе с ним — сновидения. Я увидел молодого человека, тренирующегося в тайне, разучивающего магические формулы при свете одинокой свечи. Я видел, как он часами медитировал, стремясь обуздать поток энергии, бурлящий внутри. Я видел его в библиотеке, тайком читающего запретные тексты о Демиургах и древних временах.

И я видел момент, когда этот юноша обнаружил странный артефакт в заброшенном храме — кристалл, внутри которого пульсировало нечто, похожее на звезду. Артефакт, который он активировал, не понимая, что призывает часть моей разделенной сущности.

Я проснулся с резким вдохом, пораженный осознанием — это тело не было случайным. Юноша, которого звали Эрин (его имя пришло ко мне во сне), целенаправленно искал знания о Демиургах. Он был искателем запретной истины, медиумом, способным принять часть демиургической сущности.

И теперь, где-то глубоко внутри объединенного сознания, он все еще существовал. Не просто воспоминания или отголоски личности, а настоящее сознание, временно оттесненное на задний план моим пробуждением.

Это открытие было одновременно тревожным и многообещающим. Я не просто занял чужое тело — я соединился с сознанием, которое уже искало ту истину, что я мог предложить. Возможно, в этом и был ключ к полному восстановлению моих сил — не подавление человеческого элемента, а гармоничное слияние с ним.