Случай ассоциации ветеранов полка Листа, таким образом, подтверждает, что так же, как во Франции, не было прямой линии от окопного опыта немецких солдат к фашизму через ассоциации ветеранов. Политически разнородный характер клуба ветеранов также противостоит идее, что у послевоенной Германии было "неправильное" гражданское общество – другими словами, твёрдое и сильное гражданское общество, которое предположительно помогло свергнуть Веймарскую республику. Говорят, что оно ослабило послевоенную республику, потому что добровольная организация немцев была основана "скорее внутри границ групп, чем через границы", и это было результатом разочарования "ошибками национального правительства и политических партий". Говорят, что это обеспечило плодотворную почву для нацистов с их "призывом к единению нации и энергичным мерам во время кризиса". Организация ветеранов полка Листа, по контрасту с этим, была создана через политические границы. Однако похоже, что она включала лишь меньшинство ветеранов 16-го полка – другими словами, самоопределившаяся, преимущественно состоявшая из представителей среднего класса группа (в которой сильно преобладали офицеры), которая была политически разнообразна, но ощущала общую связь лояльности через их службу в одном полку.

Большинство ветеранов 16-го полка, вероятно, не вступало в какую-либо из ветеранских ассоциаций, они были членами ассоциаций, критически настроенных к войне, или они были активны в местных ассоциациях ветеранов деревень и городов, в которых жили. Это частично было результатом больших расстояний, которые должны были преодолевать ветераны для участия во встречах полка Листа во времена экономических трудностей. Возможно более значительно то, что большое число ветеранов, похоже, не испытывало особого esprit de corps по отношению к 16-му полку, поскольку они служили в нём лишь короткое время. Более того, во время войны люди полка Листа ощущали, как мы видели, преданность и привязанность скорее к людям своего тесного окружения, нежели чем к полку в целом. Также весьма похоже, что многие солдаты не забыли те случаи, когда солдаты одной роты воровали у солдат другой и боролись за лучшие землянки. Многие ветераны 16-го полка в общинах по всей Баварии, таким образом, имели больше общего с другими ветеранами их собственных общин, чем с людьми из полка Листа. Относительно низкая посещаемость собрания полка Листа в 1934 году на двадцатую годовщину основания полка безусловно предполагает, что ветераны полка Листа всегда оставались разнородной, разъединённой группой. Полковая ассоциация ветеранов образовывала, таким образом, самоопределившуюся подгруппу членов полка Гитлера. То, что в активности полка Листа доминировали офицеры, не удивительно не только из-за иерархического характера военных подразделений, но также потому, что офицеры полка более вероятно ощущали esprit de corps по отношению к полку, чем простые солдаты, так как, в отличие от них, офицеры всегда были членами не только роты, но также и офицерского корпуса всего полка.

Значительное число ветеранов полка Листа, похоже, было членами полувоенных групп, которые политически были близки к Баварской Народной партии и к социал-демократам. Эти группы были созданы специально в ответ и против деятельности ефрейтора Гитлера и других экстремистов по обеим сторонам политического спектра. В начале 1930-х поддерживаемая Баварской Народной партией полувоенная группа "Баварская вахта" (Bayernwacht) имела 30 000 членов. К несчастью, сегодня невозможно сказать, сколько ветеранов 16-го полка вступили в Bayernwacht. Это же верно для основанной в 1924 году 'Reichsbanner Schwarz-Rot-Gold'. Находясь близко к социал-демократам, она позиционировала себя как "Союз республиканских участников войны" (Bund republikanischer Kriegsteilnehmer). Ко времени его первого официального съезда в начале июля 1924 года мюнхенское отделение Reichsbanner уже имело 2500 членов и состояло из 27 отделений. К началу 1930-х число членов увеличилось до 2800. Так что у Reichsbanner было больше членов в городе, бывшим домом для полка Гитлера, чем у СА, количество членов которого в 1932 году было приблизительно 2400. Как заключила в 1931 году полиция Мюнхена: "Рост в количестве Reichsbanner повсеместно известен". Местные группы Reichsbanner также были основаны в городах и деревнях по всей Баварии. Например, к началу 1930-х местное отделение Reichsbanner в Хаусхаме, деревне в отрогах Альп, состояло из сорока-пятидесяти членов. Целями Reichsbanner были способствование международному сотрудничеству, коллективной безопасности и предотвращение будущих войн. Это было общепризнанно наиболее успешное объединение ветеранов в межвоенной Германии. За год оно привлекло миллион членов. В соответствии с некоторыми оценками, количество членов было даже больше этой цифры. Reichsbanner даже поддерживался Партией Центра до конца 1920-х, и левые либералы также поддерживали их. Другими словами, Reichsbanner поддерживался партиями, которые в 1919 году получили настолько преобладающую поддержку в призывном регионе полка Листа.

Довольно поразительно то, что одним из людей, вступивших в Reichsbanner, был человек, которого часто рассматривают как политического наставника Гитлера. Эти человеком был Карл Майр, командир Гитлера в пропагандистском подразделении армии в Мюнхене, который также вступил в социал-демократическую партию. Майр со временем стал одним из ведущих и наиболее искренних голосов газеты Reichsbanner-Zeitung, периодического издания союза. Бывший начальник Гитлера снова и снова доказывал, что урок Первой мировой войны состоял в том, что европейские нации могут решать своё будущее только в сотрудничестве друг с другом, а не в войне. Несмотря на то, что Майр и Гитлер некогда были политически близкими, политическое развитие Майра в конечном счёте вело его в ином направлении от Гитлера, хотя Майр продолжал определять себя как "национального Социалиста" – но как такого, что произносится без заглавной буквы "н". Подобно Гитлеру и Эрнсту Шмидту, после войны Майра разрывало между антисемитским правым коллективизмом и левыми идеями. Однако в отличие от Гитлера и Шмидта, Майр оказался в поддерживаемой Социалистической Партией Германии ветеранской ассоциации, образованной для защиты Веймарской республики. Таким образом, политическое развитие Майра и Шмидта подтверждает тот аргумент, что Гитлер был частью политической среды после войны, которая не была жёстко определённой и позволяла своим членам в определённых пределах развиваться в разных направлениях. Важная часть радикалов по обеим сторонам политического спектра действительно проявляла плавное развитие идей в ранние годы Веймарской республики. В то время как Гитлер и Шмидт в конце концов оказались на крайне правом фланге, Майр стал защитником Веймарской республики.

Когда в начале 1931 года республиканцы всё больше стали опасаться нового нацистского coup d'etat, Майр 22 февраля страстно обратился к мюнхенскому отделению Reichsbanner. В тот день пришло настолько много членов союза, что пришлось проводить два параллельных собрания в двух самых больших пивных залах Мюнхена, которые по этому случаю были украшены в цвета республики. По данным полиции, в двух собраниях участвовало от 2100 до 2500 человек. Майр говорил пятьдесят минут среди бурных аплодисментов. С явным намёком на мифический военный опыт Гитлера, но прикрыв словами, которые не позволят Гитлеру призвать его в суд, Майр говорил о том, что путч Гитлера в 1923 году проводился в первую очередь теми, "кто никогда не видел окопов, тыловыми "вояками", людьми, служившими в штабах, спекулянтами и позёрами". В Reichsbanner по контрасту с этим, было множество ветеранов, "которые испытали все ужасы современной войны в окопах". Reichsbanner направлен, говорил он, против и большевизма, и против фашизма. Он был, говорил Майр воодушевлённой аудитории, "носителем факела истинного национализма" и "истинного европейского альянса мира".

Было бы неверным рассматривать ассоциации ветеранов полков политически в прямой оппозиции к Reichsbanner. В действительности союз ветеранов 16-го полка был, как мы видели, политически разнородной организацией. Она включала людей, которые, как члены Reichsbanner, были стойкими сторонниками Веймарской республики. Трения, которые институционально существовали между союзами ветеранов полков и Reichsbanner, не были результатом непримиримых точек зрения в отношении к Веймарской республике и к демократии. Разногласие существовало в вопросе о том, какую роль власть и военная сила должны играть в международных отношениях.

Несмотря на то, что события 1919 года принесли легитимацию радикальным правым и превратили Гитлера в фашистского демагога, война не превратила большинство людей полка Листа в прото-фашистов, что также относится к немецким ветеранам в целом. На самом деле в антивоенную ассоциацию военных инвалидов, ветеранов войны и получающих пособия (включая ветеранов полка Листа, которые сорвали пангерманский митинг в Мюнхене весной 1918 года) вступило в два раза больше немецких ветеранов Великой войны, чем стало членами Freikorps. Огромное большинство немецких ветеранов Великой войны не вступило ни во Freikorps, ни в союзы ветеранов. Многие соглашались с Фердинандом Видманом, товарищем Гитлера по военному времени, который, как мы видели, подтвердил, что существовала растущая пропасть между солдатами полкового штаба и солдатами на линии фронта. В 1932 году он писал Гитлеру: "Я ненавижу войну и всё, что с ней связано; у меня была отобрана моя работа, во время инфляции мои деньги были отобраны; и обвинять в этом следует только войну, мегаломанию [лидеров Германии], Вильгельма-Исчезнувшего и то, что у нас не было революции, а только крах".

У нацистов часто возникали проблемы из-за их политических убеждений среди своих товарищей. Георг Хаммерл, например, живший в маленькой деревне в 30 километрах к серверу от Мюнхена, жаловался в 1932 году, что "когда бы я ни приходил в трактир, я вступал в политический спор, поскольку был членом Союза Фронтовиков и читал национал-социалистическую газету Landpost". Подобным образом в 1932 году Балтазар Брандмайер заявлял, что до 1931 года никого в его деревне не привлекали национал-социалистические идеи и что даже тогда местные фермеры продолжали сторониться Гитлера. Многие ветераны, равно как и их товарищи из общин, в которых они жили, таким образом, не были политизированы или радикализированы даже травматическим опытом Советской республики. Скорее они просто продолжали жить своей жизнью, лишь спорадически посещая собрания ассоциаций ветеранов. Более того, в отличие от Гитлера, многие ветераны не ссылались на свой опыт войны для оправдания своих политических требований. В действительности многие из ветеранов полка Листа говорили о своём времени на войне только в присутствии своих бывших товарищей или других людей из их деревень, служивших во время войны. За исключением этого, тема войны поднималась редко. Многие ветераны согласились бы с Оскаром Даумиллером на эту тему: "У каждого был свой собственный опыт войны. Его неохотно обсуждают. Но когда старые товарищи встречаются, тогда старые воспоминания снова оживают".