Среди кандидатов на разрушение были "копры шахт, дымовые трубы, водонапорные башни и колокольни церквей … блиндажи, укреплённые железобетоном, стратегически важные улицы и электростанции". Когда 9 февраля началось выполнение операции "Альберих", то возможно, что находившиеся в это время в резерве роты полка Листа должны были выполнить часть работы по разрушению в регионе к югу и юго-востоку от гряды Вими.

Сооружение новой системы окопов для укороченной линии фронта и выполнение операции "Альберих" рассматривались не иначе, как "внедрение войны на уничтожение или, во всяком случае, одного из её центральных аспектов: метода "выжженной земли". По общему мнению, это тогда армия Германии начала мутировать в нацистский вермахт, и это тогда у Германии развился "тоталитарный синдром", и она встала на свою "тропу по пути к войне на уничтожение". Это предположение явно преувеличивает ситуацию. Политика выжженной земли едва ли была изобретением Первой мировой войны, и это не было исключительно германским явлением во время этой войны. Жители Карфагена во время его осады, отступавшая русская армия во время наполеоновских войн, или сжигавшие фермы и уничтожавшие инфраструктуру местные жители во время англо-бурской войны определённо были бы удивлены предположением, что политика выжженной земли ещё должна будет изобретена. Более того, во время Первой мировой войны русские уже применили политику выжженной земли при отступлении в 1915 году. Далее, предположение, что Германия приобрела "тоталитарный синдром" зимой 1916-1917 гг., по сути, выбрасывает период с 1918 по 1933 год, когда высокопоставленные государственные деятели совершенно определённо не использовали тоталитарную политику.

Операция "Альберих" и политика Гинденбурга и Людендорфа также рассматривались как часть "тенденции Германии к крайностям" и как продолжение подхода Германии в 1914 году к колониальным методам ведения войны и злодеяниям. Операция "Альберих" рассматривалась как часть "спирали крайностей", бывшей исключительно немецкой из-за отсутствия гражданского надзора над вооружёнными силами Германии. Утверждается также, что Германия отличалась от других воюющих стран Первой мировой войны в том, что в 1917 и 1918 годах она, как говорят, искала только тактического решения для стратегических проблем, то есть, что у неё не было иной стратегии, кроме как разбить противника военными средствами. Поведение Германии в войне в 1917 и 1918 годах также определяется как исключительно немецкое, потому что военные планировщики Германии не воспроизводили, например, политику выжженной земли русских в 1915 году, а конструировали свою собственную политику крайностей. Другими словами, они "учились" не на примере политики русских, а только на собственном прошлом поведении Германии в войне. Это странный аргумент, поскольку существование политики выжженной земли с обеих сторон, независимо от того, училась ли одна сторона у другой или нет, предполагает существование параллельного развития по направлению к тотальной войне, а не уникальное немецкое явление. Более того, как мы видели, под давлением рейхстага армия Германии снизила срок минимального заключения за дезертирование в 1917 году, что демонстрирует то, что она не была способна всегда идти на самые крайние меры, и что гражданский надзор имел воздействие на военных.

Может быть более полезным поставить военные усилия Германии в начале 1917 года в глобальный контекст. В самом деле, нетрудно увидеть, что стратегия Германии в течение двух последних лет войны – стремление любой ценой разбить своих противников – мало чем отличалась от стратегии французов и британцев. В любом случае, посредством операции "Альберих" и другой своей политики Гинденбург и Людендорф следовали логике, присущей тотальной войне в индустриальную эпоху, как это делали противники и союзники Германии. Несмотря на важные различия в намерениях, этических соображениях и последствиях, британцы в своей попытке уморить голодом Германию посредством морской блокады, русские со своей принудительной депортацией приблизительно 200 000 этнических немцев, по меньшей мере 500 000 евреев, 300 000 литовцев, 250 000 латышей и 743 000 этнических поляков из царской Польши и стран Балтии на восток и турки с их политикой этнических чисток в отношении армян, если привести три примера, в конечном счете и всё чаще следовали логике ведения современной тотальной войны. Конечной логичной точкой, присущей ведению войны в такого рода конфликтах в индустриальную эпоху, были бомбёжки английских городов в 1940-1941 гг, бомбардировка Дрездена в 1945 году, нацистская индустриализация умерщвления людей и сброс атомных бомб в 1945 году на Хиросиму и Нагасаки, хотя не обязательно Холокост. Разумеется, это не говорит о существовании морального равенства между всеми этими действиями, и о том, что Вторая мировая война была неизбежна. Это попросту подтверждает то, что как только разразилась новая мировая война, то все воюющие страны развили полный потенциал присущей тотальной войне логики.

Даже несмотря на то, что ведение Германией военных действий во время Первой мировой войны не было более экстремальным, чем таковое её противников и союзников, люди полка Листа были втянуты в новую политику тоталитарного разрушения через вовлечение их дивизии в операцию "Альберих". Однако нет указания на то, что солдаты 6-й дивизии принимали участие в этой политике по каким-либо иным причинам, чем те, что заставляли людей сражаться с начала войны. И всё же радикализация военных и политических действий Германии неминуемо изменила условия, в которых действовали люди полка Листа. Следуя за солдатами 16-го полка в места, в которых они были развёрнуты, мы увидим, вовлекла ли в конечном счёте радикализация, запущенная Гинденбургом и Людендорфом, равно как и радикальными правыми в Германии, солдат полка Листа и радикализовала ли она их также.

***

К тому времени, когда 16-й полк в феврале был выведен с гряды Вими, люди в полку всё ещё не знали, почему их сектор фронта был столь неожиданно активен. У них был шанс только в течение двух недель в феврале примерно в 15 километрах за линией фронта восстановить силы от стрессовых и изматывающих месяцев на гряде Вими.

4 марта они должны были занять свои новые позиции вблизи Ла Бассе, примерно на половине пути между грядой Вими и Фромелле. На следующий день желание Гитлера вернуться на фронт было исполнено. Вначале Гитлер получил приказ явиться во 2-й Баварский пехотный полк после своего выздоровления. Однако он успешно упросил Фрица Видермана, адъютанта 16-го полка, чтобы ему позволили вернуться в свою суррогатную семью, на своё место в штабе полка Листа, написав ему: "Это мое страстное желание – вернуться в мой прежний полк и к моим старым товарищам".

Новая позиция полка располагалась прямо у канала Ла Бассе на плоской болотистой земле. В течение почти двух месяцев, которые подразделение Гитлера провело на новой позиции, было мало боёв, за исключением довольно частых патрулей и случайных взрывов мин. Ровно так же, как у Фромелле, их противник (всё ещё британские части) использовал сектор Западного фронта, охраняемый полком Листа, как подготовительное учебное заведение для введения на фронт новых войск. Против 16-го полка и соседних частей располагались пьяные британские войска, которые выделялись пением и громкими криками.

Таким образом, Гитлер пропустил большую часть сражения на Сомме, равно как и чрезвычайно неприятные месяцы на гряде Вими, и вернулся на фронт только после того, как полк был переведён на относительно тихий участок. Также поэтому он не знал о том, что происходило в полку, что сделало его вероятно более восприимчивым к правой пропаганде и отсюда более вероятно к возложению вины за последующее поражению Германии на евреев, социалистов, "предателей" и женщин в тылу. Гитлер пропустил период, когда его полк подвергся ударам противника на фронте на Сомме и на гряде Вими, вовсе не ударам в спину предателями в тылу, как это будет изображать нацистская пропаганда.

К 9 апреля стало, наконец, ясно, что всю зиму делали канадцы, стоявшие напротив полка Листа, пока Гитлер был в Германии. Они выкопали впечатляющую систему туннелей, сохранившуюся до наших дней, в подготовке к большому наступлению на германские линии. 9 апреля началось то, что было названо "грандиозной канадской атакой". После ужасающего дождя из 2,6 миллиона британских снарядов, выпущенных по позициям немцев на гряде Вими, четыре канадских дивизии, сражавшихся вместе впервые, которым помогали другие британские части, смогли вытеснить немцев с гряды Вими, т.е. с позиций, занимавшихся в течение зимы 16-м полком. Победа на гряде отметила начало битвы при Аррас и гряде Вими, и она была, прежде всего, впечатляющей победой в тот год, что в целом был для союзных сил крайне неудачным.