Из выборки в 623 ветерана, служивших в 1-й роте полка Листа, только 17 процентов ветеранов вступило в нацистскую партию между 1919 и 1945 годом. В целом примерно 10 процентов населения Германии вступило в нацистскую партию. Однако подавляющее большинство членов партии было мужчинами. Если мы, таким образом, исключим мужчин и мальчиков, которые были недостаточно взрослыми для вступления в партию Гитлера, то процент ветеранов полка Листа, ставших членами NSDAP, будет вполне соответствовать мужскому населению Германии. Похоже, что оно было даже слегка меньше среднего по стране. Эта цифра явно опровергает ту мысль, что полк в целом "сделал" Гитлера или что политическая радикализация Гитлера была типичной для людей полка.

Ещё меньше членов полка вступили в СС. Из 984 ветеранов, служивших в 1-й роте, только двое вступили в СС во время существования этой организации. Одним из двух ветеранов был Карл Остберг, также служивший посыльным и рано ставший сторонником Гитлера. Бывший полицейский и сержант в 16-м полку и в самом деле был одним из наиболее важных лиц в ранней истории СС. К 1932 году он возвысился до штурмбанфюрера в 1-м штандарте СС и отвечал за политическое воспитание в части. К несчастью, теперь уже невозможно определить, сколько ветеранов 16-го полка вступило в СА.

Преобладающее большинство даже тех из ветеранов, что вступили в партию национал-социалистов, сделало это только после 1933 года. Из 623 ветеранов исследуемой 1-й роты только два человека вступили в нацистскую партию до 1923 года, то есть в период между основанием партии и путчем Гитлера. Этими двумя были сам Гитлер и Карл Остберг. Между 1925 годом, когда был снят запрет нацистской партии, и приходом Гитлера к власти в 1933 году ещё только одиннадцать из проверенных 623 человек вступили в NSDAP. Другими словами, до основания Третьего Рейха только 2 процента всех ветеранов 16-го полка прошли политизацию, соответствовавшую таковой ефрейтора Гитлера. Таким образом, ни политизация Гитлера, ни эволюция национал-социализма не имели корней в полку Листа или в подобных воинских частях Германии периода Первой мировой войны.

За исключением непосредственных коллег Гитлера из полкового штаба, определяющими для ветеранов, вступивших в нацистскую партию, были такие факторы, как принадлежность к определённому классу и религии, а не опыт войны. Воинское звание солдата или добровольное поступление в армию незначительно влияли на вероятность вступления в NSDAP. Едва ли существует какая-либо вариативность между ветеранами различных званий в отношении вероятности вступления в нацистскую партию. Люди звания Гитлера (Gefreiter, ефрейтор) вступали в нацистскую партию не с большей и не с меньшей вероятностью, чем люди любого другого звания. Добровольцы были даже слегка менее склонны вступать в нацистскую партию, чем призванные в армию. Кроме того, не было различимой разницы между сержантами и рядовыми (как простыми солдатами, так и ефрейторами) в вероятности вступления в партию Гитлера. Другими словами, если мы рассматриваем продвижение по карьерной лестнице в войне и добровольное вступление в армию как индикатор склонности солдат к войне, то тогда эти цифры сильно указывают на то, что различный военный опыт и отношение солдат к конфликту не влияли на их решение вступать или не вступать в партию Гитлера. Возможно, удивительно то, что нет существенной корреляции между возрастом солдат и их склонностью к вступлению в партию нацистов. Даже самые молодые среди людей 16-го полка не были более склонны объединиться с Гитлером, чем это было в среднем.

Однако религиозная принадлежность солдат имела громадное влияние на вероятность того, что ветераны станут членами партии Гитлера. Например, ветераны протестантской религиозной принадлежности становились членами NSDAP почти в два раза вероятнее, чем католики. Происхождение ветеранов из определённой местности также сильно влияло на вероятность присоединения членов 16-го полка к нацистской партии. В то время, как не было существенной разницы в поведении солдат из Южной Баварии и других католических регионов Баварии – цифры для этих регионов слегка ниже средних по полку 17 процентов, то из преимущественно протестантских Верхней и Средней Франконии вступил в NSDAP каждый третий. В действительности более половины (55,6 процентов) протестантских ветеранов из Верхней Франконии вступили в нацистскую партию, в то время, как в неё вступили 15,8 процентов католических ветеранов из Нижней Баварии. Иначе говоря, от 80 до 90 процентов тех ветеранов из Нижней и Средней Франконии, что вступили в партию Гитлера, были протестантами. Примечательно то, что благодаря австрийскому происхождению Гитлера, вероятность вступления в нацистскую партию у солдат, проживавших за границей, соответствовала средней по полку.

Общим правилом было то, что чем более сельским было происхождение солдата, тем менее вероятным было то, что он встанет в одни ряды с Гитлером. 13,9 процентов ветеранов 16-го полка, пришедших из деревень (для деревень с населением менее 100 жителей цифра была даже лишь 12 процентов) вступили в нацистскую партию, в то время, как 16,1 процент солдат из малых и средних городов стали членами NSDAP. Цифра для больших городов была 20,5 процентов, что также было верно для Мюнхена. Здесь мы снова видим, что факторы, не относящиеся к военному опыту солдат, определяли вероятность того, что ветеран присоединится к Гитлеру. Однако следует отметить, что подавляющее большинство ветеранов как сельского, так и городского происхождения не вступили в партию Гитлера. Было огромное отличие между ветеранами в их вероятности вступления в партию нацистов в соответствии с их родом занятий: в то время как в нацистскую партию вступили только 8,5 процентов сельскохозяйственных рабочих и 9,2 процента фермеров, цифра для предпринимателей и владельцев имущества была 33,3 процента, для специалистов и преподавателей 26,6 процентов и для офисных работников 25,5 процентов. Тем временем цифра для торговцев и ремесленников была 18,6 процентов, для квалифицированных рабочих 21,7 процентов, а для несельскохозяйственных и подённых работников 4,5 процента. Из студентов университетов и высших учебных заведений среди 623 солдат из 1-й роты никто не вступил в нацистскую партию. Расхождения, которые мы видим в этих цифрах, не могут быть объяснены здесь в деталях. Тем не менее, это подчеркивает тот факт, что социальная принадлежность (и религия) скорее определяют вероятность вступления ветеранов в партию своего бывшего собрата по оружию, а не служба в части Гитлера. Национал-социализм в своей сути был социальным движением, что объясняет, почему религиозная и классовая принадлежность, а не опыт войны и насилия определяли вероятность того, что люди полка Гитлера вступят в его партию.

Несмотря на тот факт, что NSDAP была основана в Мюнхене, и что родной город полка Листа будет прославляться во времена Третьего Рейха как "Город Движения", огромное большинство населения Мюнхена, подобно ветеранам 16-го полка, сторонилось партии ефрейтора Гитлера. Даже национал-социалистический путеводитель по Мюнхену 1936 года упоминает тот факт, что вначале у обитателей Мюнхена и нацистской партии были весьма прохладные отношения. Он заявляет, что население Мюнхена предпочитало прислушиваться к иностранным (volksfremde), а не национал-социалистическим идеям, заключая: [Мюнхен] был городом, отказавшимся из своего консервативного самодовольства … от предложения спастись в движении Адольфа Гитлера".

***

Несмотря на то, что большинство товарищей Гитлера по войне не проявили интереса к объединению с Гитлером, в начале 1920-х его звезда продолжала подниматься. Версальский договор, карательный мирный договор, который Германию принудили подписать в конце июня 1919 года, еще более помог его успеху. Однако это не жёсткость договора и не непреклонная позиция Франции по отношению к Германии наиболее решительным образом помогли Гитлеру. Гитлер смог процветать только потому, что силы на стороне победителей войны смогли договориться о жёстких условиях мира и заставить новое правительство Германии подписать их, но затем разошлись во взглядах над тем, следует ли действительно привести в исполнение. Державы-победительницы тем самым неумышленно ослабили правительство Германии, так как теперь для Гитлера было легко изображать членов правительства Германии как предателей своих собственных людей за согласие на условия мира, которые, как представляется, даже британцы и американцы полагали избыточными.