– Как и ещё половина обитателей замка. Уизли легко отделался, он не имел ни малейшего права наговаривать на свою подругу, – передёрнулась Маргарет, точно само воспоминание о гриффиндорце было ей неприятно. – Я, конечно, не фанат Грейнджер, но это было омерзительно. Надеюсь, тебя за это не наказали?

– Нет, директор ничего не видел. Твой декан только, но он снял баллы с этого, рыжего, – мотнул головой Виктор и потёр затылок, переминаясь. – Мне стоило быть сдержаннее, наверное, но Миона плакала. Никогда не видел, чтобы она плакала.

– Она нечасто плачет, на самом деле, – совершенно неожиданно для себя произнесла Маргарет и обняла приятеля за шею, приподнявшись на носочках. – Ты молодец, Виктор!

– Спасибо, Мэгг, – неизвестно за что поблагодарил болгарин и пошёл к себе на корабль. – До скорого!

– Доброй ночи! – махнула ему девочка.

Обернувшись, Маргарет увидела, что за этим прощанием пристально наблюдали несколько пар глаз. На взгляды учеников (завистливые и осуждающие) она не обратила ни малейшего внимания, но вот выражения лица взрослых волшебников заставили её вновь почувствовать себя неуютно. Профессор Каркаров смотрел на неё со смесью раздражения и затаённой злобы, точно Маргарет была сосредоточением всех проблем в его жизни и никакая благожелательная улыбка директора Дурмстранга – он прощался с Дамблдором, – не могла обмануть слизеринку. Каркаров её ненавидел. На фоне столь открытой неприязни, внимание Грозного Глаза можно было считать почти безопасным. Заметив взгляд Маргарет срытый оборотным зельем Крауч мазнул языком по губам и тяжело опираясь на посох, направился наверх.

– Маргарет, ты идёшь? – окликнул девочку Теодор.

Только сейчас заметив, что осталась в холле почти в одиночестве, девочка поспешила в подземелья. Из-за закрытых дверей Большого зала доносился лязг и шум – «Ведуньи» разбирали аппаратуру и демонтировали сцену. Уже в спальне, после того как все поделились впечатлениями и устроились в кроватях, Маргарет долго лежала, смакуя воспоминания вечера. Приятный вечер омрачала лишь прогулка, вернее не она сама, а встреча с Барти Краучем и странный подслушанный разговор декана и профессора Каркарова.

На второй день Рождества спали долго, Маргарет проснулась одной из первых и долго плескалась в душе, наслаждаясь одиночеством. Позволить себе явиться на завтрак растрёпанной слизеринка, в отличие от той же Грейнджер, не могла и в Большой зал поднялась едва ли не последней. Виктор возмутительно бодрый уже сидел за столом и, увидев подругу, приветливо кивнул ей и сдвинулся, освобождая место.

– Доброе утро, и почему ты здесь, а не там? – кивнула Маргарет на стол Гриффиндора, за которым сидела сонная Гермиона, величественно игнорирующая хмурые взгляды Уизли.

– Не хочу мешать Мионе общаться с друзьями, – признался Крам, угрюмый взгляд которого сверлил рыжую макушку рядом с Грейнджер. – Не думаю, что после вчерашнего это разумно.

– Зря. Мне бы хотелось, чтобы со мной был кто-нибудь близкий в подобной ситуации, – пожала плечами Эйваз, намазывая тост маслом.

– Вот именно, близкий, – ответил Виктор сжав в руке кубок. – Сколько она меня знает? Месяц? А с ними четвёртый год дружит.

– Виктор, иногда мне кажется, из нас двоих более зрелой и самостоятельной личностью являюсь я, а не ты, – произнесла Грета, досадливо вздохнув. Виктор непонимающе приподнял бровь, ожидая пояснения. Слишком сложные и длинные фразы давались болгарину не слишком хорошо, хотя его прогресс в английском был весьма ощутим. – Иди и поговори с Гермионой! Ей это нужно.

Сидящий рядом Блейз удивлённо воззрился на подругу – с каких это пор Грейнджер из Мисс Бурундук превратилась в это почти ласковое «Гермиона». Маргарет только отмахнулась, пересказывать вчерашнюю сцену не хотелось, к тому же вряд ли в их с заучкой отношениях что-то сильно поменяется оттого, что Эйваз пару раз назвала её по имени. Виктор посидел с Мэгг ещё какое-то время, дожидаясь пока гриффиндорка закончит завтрак и поднялся следом.

– Нет, ты это видела? – на опустевшее место тут же приземлился возмущённый Драко. Малфой едва не врезался в выходящую парочку, когда заходил в Большой зал, и теперь, похоже, не мог поверить своим глазам. – Крам что, с этой грязнокровкой встречается?

– И тебе доброе утро, Драко! Да-да, мне прекрасно спалось, – хмыкнула слизеринка, отпив какао и поморщившись – напиток был жутко сладким. Блейз рухнул на сложенный руки, давясь беззвучным смехом.

– Ты издеваешься, да? – возмущённо насупился Драко, с укором глядя на подругу. – Ты ведь знала, что эта… его околдовала! Ну, не мог же Крам в здравом уме на неё польститься?

– Драко, у меня ощущение, что ты ревнуешь. О том, что Виктор и Грейнджер пара было понятно ещё вчера, на Святочном балу. И ты, и Паркинсон, да и все присутствующие видели, с кем был Чемпион Дурмстранга, – ласково, как с душевнобольным, протянула Маргарет. Забини сдавленно хрюкнул и в ответ на гневный взгляд Малфоя сложил над головой ладони форме крыши. Маргарет в душу закралось сомнение, что причина столь яркого проявления эмоций не только в самой ситуации, но и в чём-то стороннем, например, одной из сладостей близнецов Уизли. С обоими гриффиндорцами Маргарет требовалось поговорить, потому как испытывать свои изобретения они, конечно, должны, но желательно на учениках какого-нибудь другого факультета. – Виктору нравится лохматая подружка Поттера и с этим нам всем придётся смириться.

– Ты говоришь это так, как будто тебя совершено не волнует, что он с ней общается! – яростно захрустел тостом мальчик.

– Это его дело. Я стараюсь уважать чужой выбор, каким бы бредовым он мне не казался, – вздохнула Маргарет, решив вслух не упоминать, что Драко вчера пришёл на Бал с Паркинсон, зная, что у неё и Греты «разногласия».

Каникулы близились к завершению, и Маргарет погрузилась в домашние задания, которые, она, конечно, не копила как многие всю неделю, но кое-что оставляла «на потом», ожидая какого-то особого вдохновения или положения звёзд. Нетрудно догадаться, что отложены были самые нелюбимые и скучные предметы, те же Нумерологию и Зельеварение она сделала ещё в первые дни. За перьями и свитками дни протекали незаметно. Мария прислала племяннице письмо, в котором рассказала, что Кики хорошо устроилась у них дома и вовсю помогает старушке Нэн по хозяйству, а от Сириуса и вовсе в восторге, правда, только когда тот в собачьем обличии. Маргарет про себя усмехнулась, подумав, что Бродягой бы Блэк и её очень даже устраивал – всех проблем грязные следы лап на ковре. Близился февраль, а Поттер до сих пор не приблизился к разгадке Золотого яйца. Грета начинала подозревать, что ей самой придётся писать разгадку и подсовывать её непробиваемо упёртому гриффиндорцу. Вот как можно было решить, что прямолинейный и честный Диггори может желать насмехаться над кем-то, пусть и над соперником, перед которым, между прочим, был в долгу? Поттер же проявлял чудеса глупости и мнительности, уверенный в том, что все хотят его унизить.