Ну вот зачем нормальному человеку бегать в детскую спальню по тридцать раз за ночь? Правильно, незачем. А эта дура бегает. Что она там такого особенного увидеть рассчитывает? Как четырёхлетние малыши коньяк пьют и на деньги в карты режутся? Можно было бы подумать, что она опасается за сына, что было бы логично. Гарри — волшебник и, Северус это знал точно, у него случались достаточно сильные стихийные выбросы. Беспокойство матери было бы оправдано, если бы эта чокнутая сама не отказалась расселить мальчишек по разным комнатам. Причин этого идиотского решения Снейп тоже совершенно не понимал. Рядом с детской пустовала ещё одна гостевая спальня. Гостей «с ночёвкой» в обозримом будущем у них не предвиделось… в необозримом тоже. Так какой смысл подвергать потенциальной опасности собственного ребёнка и всю ночь носиться туда-сюда? Может вместо глупой беготни стоило забрать Дадли к себе? Четыре года это тот возраст, когда мальчику ещё вполне допустимо ночевать в комнате матери. Выходило, что она не за Дадли переживает, но списать её пробежки на беспокойство за Гарри вообще не получалось. К племяннику новоиспечённая миссис Снейп испытывала стойкую антипатию, что, учитывая все нюансы и последствия его появления в этом доме, было в общем-то закономерно.

Попытка объяснить, что при настолько плохих отношениях между детьми лучше расселить их по разным комнатам, вызвала совершенно неадекватную реакцию, и Северус махнул на эту затею рукой, настояв только на специальных чарах, не позволяющих устроить рукопашную сразу, как только за взрослыми закрывалась дверь. В конце-концов, если Петунии хочется по ночам туда-сюда бегать, пусть бегает. А он себе может и заглушающие чары поставить, чтобы не просыпаться от её топота.

Кстати, её потуги изображать бодрость после крепкого сна выглядели ещё неадекватнее, чем ночные пробежки. Да, каждый день, прямо с утра она с тупым упрямством давала понять, что ночами спит ну просто как убитая! Ага, будто он совсем глухой и не слышит, как стучат по дощатым полам её домашние туфли.

А уж как эта женщина могла столько лет вести хозяйство, для Северуса вообще было загадкой. Любые двери, даже у кухонных шкафчиков, она открывала с таким видом, будто за ними мог притаиться тигр, ко всем вещам прикасалась, словно к ядовитым змеям, на пищу смотрела, как на… Ах да, совместные трапезы были отдельной песней. За столом Петуния вела себя, как дикарь, которому впервые в жизни предложили попробовать мороженое. Потребление пищи жёнушка начинала с того, что долго и внимательно рассматривала то, что сама же в тарелку и положила. Затем отколупывала крохотный кусочек и долго держала во рту, расчмокивала и растирала по нёбу. Спасибо хоть пальцем в еду не тыкала и ритуальных плясок не устраивала. В любом напитке сначала смачивала губы, потом по капельке слизывала языком и всё время к чему-то то ли прислушивалась, то ли принюхивалась. Уже через неделю наблюдения за этим цирком у Северуса возникло почти непреодолимое желание взять и превратить её яичницу в мышь, но он сдержался. Посмеётся он один раз, а вот сеансы экзорцизма эта сумасшедшая может начать устраивать за каждой трапезой.

Ещё больше Северус укрепился в своих подозрениях в ненормальности Петунии, когда пару раз случайно увидел, как она, возвращаясь из магазина, пряталась за розовым кустом и жадно запихивалась покупными булочками. Давясь, тайком жрать сомнительного качества выпечку, когда сама прекрасно готовишь, это вообще нормально? Неужели она правда считала, что покупные вкуснее?..

Наверное, через какое-то время он свыкся бы со всеми этими странностями, но в доме вдруг начали пропадать подушки: с дивана, с кушетки, из кресел. Не то чтобы они Северусу были очень нужны… Вообще-то он и внимание-то на эту новую придурь обратил по чистой случайности, но всё равно показалось подозрительным. Возможно Снейп и позабыл бы об этой мелочи, — мало ли, может Петуния их в химчистку сдала? — но через пару дней Дадли устроил грандиозный рёв, что ему неудобно сидеть перед телевизором. Чтобы мелочь голосистая наконец-то заткнулась и не раздражала своими воплями, Северус привычно махнул палочкой, превратив в подушку валявшийся на подоконнике журнал. Петуния, взвыв не своим голосом, схватила сына в охапку и пулей вылетела из гостиной. Что её так напугало, Снейп так и не понял.

Нашлись подушки неожиданно. Северус, бродя по убогому заднему дворику, заметил розетку одуванчика. Вертевшийся тут же Гарри, заявил, что тётя требует уничтожать это растение немедленно после обнаружения, и понёсся за садовой лопаткой. Распахнув дверь чего-то среднего между большим шкафом и маленьким сараем, он моментально оказался погребён под целой лавиной подушек. Здесь были и исчезнувшие диванные подушки, и плоские подушечки, которые некоторые так любят подкладывать в кресла и на табуреты, и те, чьим местом обитания явно были гостевые спальни, и даже маленькие вышитые думочки. Сверху на Поттера упали красная пластиковая лейка и веерные грабли.

Отряхнув ребёнка от листвы и пыли и убедившись, что он не пострадал, Северус отвёл его в дом, по пути размышляя, что, возможно, у Дамблдора были очень веские причины настаивать на присмотре за мальчиком, ведь по всему выходило, что с головой у Петунии совсем беда.

Альбус развернул мятый в странных потёках пергамент и тут же позабыл о своём раздражении на адресанта. Первые же строки вызвали удовлетворённую улыбку — жизнь в доме на Тисовой была далека от идеала семейного благополучия. Бывшая миссис Дурсль, а ныне миссис Снейп, ненавидела племянника и нового мужа с каждым днём всё больше. Слова: «похудела», «осунулась», «выглядит измождённой» так и лезли в глаза и Альбус усмехнулся: «Ну ничего-ничего, не всё коту масленица. Стерпится, слю… Хотя вряд ли. В этом случае не «слюбится» точно, но «стерпится» однозначно, куда же они денутся?!»

Пробежав глазами ещё несколько строк, директор удивлённо приподнял брови: «Женщина ведёт себя все более странно?» Хм, неожиданно… но не сказать, что огорчает. Хотя, если вдуматься, то не так уж и «неожиданно». Северус, помнится, тоже писал в отчёте, что Петуния какая-то «ненормальная», но он, Альбус, тогда решил, что это Снейп так… из-за личной неприязни. Ну и ладно, эмоциональная и психическая нестабильность Петунии сейчас только на руку. В крайнем случае Северус её зельем каким напичкает или заклинаниями повоспитывает… Пожиратель он или нет? Вот пусть сам с проблемами и разбирается. Ну да Мерлин с ней, с этой Петунией. А что же Поттер? С ним-то как? Ага, вот: «Снейп на днях орал на мальчишку за то, что тот забрался в его лабораторию…» Славно-славно и очень даже ожидаемо. Поттеры они такие — вечно всюду лезут, сами на проблемы напрашиваются. Орал, значит? Ну иного и быть не могло. Для Снейпа уже одна фамилия «Поттер» всё равно, что для быка мулета. Да ещё пацан — вылитый Джеймс, а глаза мамины… Вот пройдёт ещё немного времени и Северус с Петунией в полную мощь развернутся, а дальше само пойдёт как по маслицу…

Новая семейная жизнь Петунию не просто не радовала, а ужасала. Ведь теперь даже в собственном доме она себя чувствовала будто в гости зашла.

Из страха перед проклятыми чернокнижниками Гарри был переселён из чулана в спальню Дадли ещё до свадьбы. Отдавать племяннику гостевую комнату Петуния наотрез отказалась. Нет, ей не жаль было спальни, которая всё равно никому не нужна, но пусть лучше Дадличек потеснится, зато так ему безопаснее будет, а то мало ли что этому носатому в голову взбредёт? Вдруг он Дадли заколдует? Вдруг превратит его в… на этом месте Петунии всегда мерещилась большущая крыса и женщина содрогалась от ужаса и отвращения. Нет уж, пусть дети живут вместе. Да, учитывая способности племянника, это опасно, но она была уверена, что оставлять Дадли одного ещё опаснее. А так хоть есть надежда, что Снейп её сына при Поттере не заколдует. Попытка нового мужа настоять на раздельных комнатах для мальчишек только укрепила её в решимости ни за что не уступать. Единственное, на что ей пришлось согласиться — чары в детской, не позволяющие мальчикам устраивать драку, как только дверь за взрослыми закрывалась.