Детская одежда стала для Петунии ударом ниже пояса. Новым гардеробом для мальчишки Снейп не озаботился, и она поначалу воспрянула духом. К сожалению, это состояние продлилось недолго. Один взмах ненавистной волшебной палочки и растянутые линялые штаны и майки превращались в самые модные новинки из каталогов детской одежды. Если Петуния и могла себе позволить такую роскошь, то только одну-две вещички в сезон, а не по пять штук в течение дня! Слава всем богам, дети были ещё слишком малы, чтобы понимать, что значит быть модно одетым! Но много ли пройдёт времени, прежде чем до них дойдёт, что дорогая и модная одежда имеет в этой жизни куда большее значение, чем яркие игрушки?! Её Дадли рисковал вырасти несчастным ребёнком, с огромным, просто огромнейшим, комплексом неполноценности!

Отношения изначально отвратительные с каждым днём всё больше напоминали холодную войну. Петуния становилась всё истеричнее, Северус всё злораднее. Дети были совершенно откровенно поделены и без зазрения совести использовались для того, чтобы довести противника до белого каления. Хронический недосып, неуверенность в будущем, страх за свою и Дадли жизни делали Петунию всё более неуравновешенной, что выливалось сначала в мелкие склоки, а затем и крупные стычки со Снейпом. Несчастная женщина понимала, что нужно бы остановиться, выдохнуть, подумать, как можно перевести отношения хотя бы в разряд нейтральных, но не получалось…

Снова и снова она вскакивала по ночам, чтобы мчаться в комнату сына и убедиться, что его не превратили в крысу, поросёнка или обезьянку. С утра до ночи слушала истерики и жалобы Дадли, желающего получить то, что им было недоступно. Из-за так и не прошедшего страха быть отравленной в спешке, тайком, заглатывала покупные невкусные булочки, от чего начиналась изжога и болел желудок. Во время совместных трапез испуганно прислушивалась к себе, по-прежнему ища признаки отравления. За каждой дверкой ей мерещилось змеиное шипение. Стоило провалиться в сон, как ей снились проклятые подушки и злобно кривящийся Снейп.

Даже то, что Снейп кучу времени проводил в лаборатории и исправно давал деньги на расходы, не делало её жизнь хоть на йоту проще. И пусть необходимость постоянно приглядывать за племянником была уже не столь острой — теперь за него отвечал Снейп, — но этот носатый мерзавец совершенно не наказывал Гарри ни за чирикающих печёных кур, ни за поющие шторы, ни за летающие половики, величавшиеся «ковром-самолётом», ни за гигантских мух. Он только объяснял мальчишке, что никто из посторонних не должен видеть результаты подобных экспериментов и всё! Их с Дадли психологический комфорт Снейпа совершенно не интересовал. Гарри ходил за мужчиной как привязанный, звал «Северусом» и выглядел страшно довольным, а её сын по пять раз за день бился в истерике видя, что всё самое лучшее достаётся противному кузену. Петуния снова изобретала способы, как порадовать своего мальчика, получала несоразмерный ответ Снейпа и всё начиналось по-новой… Стоит ли удивляться, что в конце-концов она сорвалась?..

Поттер, как и предполагал Северус, оказался той ещё занозой в заднице. Он вечно куда-то лез и искал приключения на собственную попу, в общем был крайне утомительным подопечным. К тому же по уму сверстников этот сорванец явно превосходил. Строгость тётки научила его не послушанию, а хитрости, пакости кузена — осторожности. Жилось мальчишке с Дурслями, мягко говоря, не сладко, но он не унывал и устраивался как умел. А умел, надо сказать, не так уж и плохо для своего возраста, разумеется. Однажды Северус заметил, как Гарри левитировал к себе из соседского сада большую грушу. В другой раз, демонстративно выйдя в дверь, обежал дом, зашёл через чёрный ход, спёр у Дадли машинку и играл с ней пока не надоела. И да, вернуть её на место он тоже не позабыл. Оценив старания и находчивость подопечного, мужчина проникся к нему симпатией. На самом деле не так уж много времени отделяло самого Снейпа от той унылой поры, когда он занимался примерно тем же самым в Коукворте.

Вообще, после того знаменательного разговора, когда Северуса назначили быть «феем», Гарри проникся к нему незаслуженной и неоправданной симпатией, и сразу же заявил права на своё исключительное положение, наотрез отказываясь звать мужчину «дядей» или «мистером Снейпом». Только по имени и никак иначе. Северус ругался, пытался быть строгим, но достаточно быстро вынужден был признать, что эту схватку он проиграл — уж очень доверчиво и восторженно смотрели на него из-за дурацких очков зелёные глазёнки. Решив, что контакт с мальчишкой всё равно нужно наладить, а от неформального обращения с него не убудет, Северус уступил и конечно же за это поплатился.

Поттер оказался не только сообразительным и шустрым, но и очень любознательным. Если Северус не находился у себя и не работал в лаборатории, Гарри постоянно крутился рядом. Стоило выйти на веранду, на кухню, в гостиную или двор, и мальчишка был уже тут как тут. Однажды он даже пролез вслед за Снейпом в лабораторию, за что и получил знатную взбучку. Прооравшись, Северус пригляделся к обиженно шмыгающему носом мальчишке, усовестился и ещё раз уже спокойно объяснил, почему лаборатория не место для детей. На робкий вопрос: «Что это за красивая стеклянная банка?» вздохнул, уточнил, что это не банка, а реторта и неожиданно для самого себя предложил провести экскурсию. В конце концов Поттер волшебник, ему ещё в Хогвартс ехать, а там зелья придётся изучать в обязательном порядке. Вот и пусть узнает о зельеварении побольше, может хоть чем-то будет отличаться от тех идиотов, которые в течение трёх лет на уроках Северусу нервы выматывали.

Гарри остался совершенно очарован его владениями. Особенно ему понравились тяжёлая бронзовая ступка и огромная колба Вюрца. Почему именно они? Да, Мерлин его знает… Вот понравились и всё.

В общем-то с того дня их отношения и перешли на какой-то новый уровень. Кажется, Гарри окончательно признал его за своего. Мальчик с благодарностью принимал заботу, с жадным интересом слушал объяснения о возможностях волшебства и по-детски искренне радовался каждому доброму слову. Да, язвительному слизеринцу пришлось-таки научиться говорить добрые слова и отчего-то это было даже приятно. Гарри не напоминал ему ни о Лили, ни о Джеймсе, Северуса просто радовало, что в этом дурдоме есть человек, не желающий ему долгой мучительной смерти. А ещё грело сознание, что и у него наконец-то появился человек, которому он необходим и по-своему дорог. И дело тут было вовсе не в тётке и не в кузене, которые в присутствии Снейпа придираться к Гарри не решались. Мальчишка привязался к нему по-настоящему.