Олливандер так явно тянул время, устроив из выбора палочки целое представление, что догадаться о его желании остаться с Гарри наедине было нетрудно. Решив подыграть, чтобы не тратить зря время, Северус покинул лавку. Недовольно хмурящийся Гарри к нему присоединился примерно через полчаса и тут же в общих чертах рассказал и о сути разговора с мастером, и об особенности своей покупки.

Посмотрев воспоминания, в которых Олливандер уверял Гарри, что его палочка — близнец палочки Тёмного Лорда, Северус нахмурился. Нет, иллюзий, что директор про свои игры позабудет, он не питал. Но и так в лоб действовать было верхом наглости. Понятное дело, отправляя их в лавку, Альбус не рассчитывал, что Гарри расскажет своим опекунам правду, и всё же… Похоже, Дамблдору было важно любой ценой донести до Поттера мысль, что у него с Тёмным Лордом есть нечто общее, и это настораживало.

Сойдясь во мнении, что чем меньше у Гарри окажется навязанных Дамблдором вещей, тем спокойнее им всем будет, палочку не только сломали, но и утопили в Вандале, специально разработанном для уничтожения артефактов зелье.

Узнав, что директор пытается втянуть Гарри в свои аферы, Петуния расстроилась настолько, что Северусу пришлось напомнить ей о том, что у них с Люциусом уже разработан подробный план, нацеленный на то, чтобы к четвёртому-пятому курсу Гарри от Дамблдора в школе осталась только не очень добрая память. Хотелось надеяться, что до тех пор директор не посмеет втравить мальчика во что-то серьёзное. На мозги, конечно, капать будет, не без этого… Но ведь и Гарри не лыком шит и вертеть собой не позволит. В любом случае на данном этапе что-либо изменить они были не в силах. Мальчик-который-выжил — слишком разрекламированный образ, и любая попытка отправить его в другую школу или оставить на домашнем обучении могла привести к тому, что Дамблдор целиком и полностью присвоил бы себе право распоряжаться будущим Гарри.

Хочешь не хочешь, а с доводами Петунии пришлось согласиться. Как же она была благодарна теперь Северусу за предусмотрительность и настойчивое требование рассказать Гарри всё о прошлых ошибках и неурядицах, случившихся в их жизнях. У них было достаточно времени, чтобы подготовить мальчика ко всему. Именно Северус настоял на том, чтобы рассказать абсолютно всё без утайки и поправок на нежный возраст. Да, это произошло не сразу: начиная с того самого первого разговора о Мерлине, Гарри из месяца в месяц узнавал всё новые нюансы и подробности, пока не настал тот момент, когда скрывать было уже попросту нечего. Представляя, что было бы, если бы племянник оказался не готов хоть к каким-то новостям, Петуния содрогалась от ужаса. Их доверительные тёплые отношения рухнули бы, и не факт, что их возможно было бы восстановить. Всё-таки в некоторых вещах Гарри для своего возраста был удивительно бескомпромиссен и принципиален, а директор, судя по всему, не брезговал никакими методами в достижении своих целей и мог извратить и без того неприглядную правду до неузнаваемости.

31 августа в этом году началось точно так же, как начиналось все последние шесть лет, с той лишь разницей, что теперь на завтраке на правах всеми признанных членов семьи присутствовали Майкл и Сильвия. Да и сам завтрак проходил не на Тисовой улице, а в общем саду между двумя ещё недостроенными домами.

Форменный бедлам начался после того, как все закончили трапезу. Едва тарелки опустели, Петунии приспичило проверить, не выросли ли мальчики из формы. И напрасно они в один голос твердили, что не могли вырасти за месяц, обоим пришлось переодеваться. Слава Магии, всё оказалось в порядке. Тут бы и успокоиться, но нет. Вдруг выяснилось, что тёплые пижамы так и лежат в шкафу мальчиков на Тисовой, и Северус отправился за ними. Потом все дружно искали артефакт Гарри для защиты от легилименции и, коль скоро он имел встроенную защиту от любых призывающих чар, включая «Акцио», делать это пришлось без помощи магии. Поскольку основным местом жительства по-прежнему был дом в Литл Уингинге, а оба недостроенных дома уже имели достаточно готовых для комфортной жизни помещений и времени в них проводили много, искать пришлось долго. В итоге амулет нашёлся в домике на дереве, куда Гарри заглянул за любимой рогаткой, и всем захотелось Поттера прибить.

Не успели расслабиться, как Дадли понадобилось открыть свой чемодан, чтобы проверить, точно ли он взял с собой парный блокнот для переписки с Гарри. Блокнот был на месте, но вместе с ним почему-то лежали перья, предназначенные для Поттера. Пришлось перекладывать, и тут уже в сундуке Гарри обнаружился учебник по географии, купленный для Дадли.

Во избежание путаницы и недоразумений было решено всё выгрузить и уложить заново. Конечно же, вещи каким-то немыслимым образом тут же перепутались. Закончилось всё тем, что разбирали и перекладывали содержимое чемоданов ещё четыре раза, и после каждого выяснялось, что что-то всё равно попало не туда, куда следует, и даже от применения заклинаний не было никакого проку. Когда после всех мучений поверх вещей Гарри снова обнаружилась футболка Дадли, Петуния взвыла, и Сильвия взяла дело в свои руки. Усадив всхлипывающую Петунию пить ромашковый чай, она принялась за дело. Сначала долго и нудно составляла список, а затем методично вычёркивала пункт за пунктом сразу же, как только записанная вещь занимала своё место. В процессе мальчишки вспомнили ещё множество мелочей, которые хотели бы взять с собой, и Майклу с Северусом пришлось около тридцати раз трансгрессировать то по магазинам, то на Тисовую. Напрасно они в два голоса убеждали Сильвию и Петунию, что если мальчики что-то позабудут, им всегда можно это привезти или отправить с совой, женщины оставались глухи к голосу разума. В конце концов оба попросту сбежали в тот самый домик на дереве, до которого сейчас никому не было дела, но их нашли и там.

Наконец вещи были уложены. Все только-только вздохнули с облегчением, как из камина появился Люциус, трагичным голосом сообщивший, что Нарцисса в истерике, и все кинулись в Малфой-менор с утешениями.

Оказалось, что у Малфоев, невзирая на помощь домовиков, со сборами творилось ровно то же самое, и даже хуже. И тот факт, что им приходилось собирать в школу только одного ребёнка, ничего не менял. Нарцисса, всхлипывая, сообщила подругам, что совершенно не представляет, как расстанется с Драко так надолго. Жалобы упали на благодатную почву, и Петуния разрыдалась, напомнив, что ей придётся расстаться сразу с двумя детьми, причём мальчикам нужно ехать в разные школы. Сильвия разливала чай, щедро сдобренный успокоительным, ловко меняла вымокшие от слез носовые платки на сухие и рассказывала забавные истории из жизни своих многочисленных племянников-испанцев. Мужчины спрятались в кабинете Люциуса, сделав вид, что им нужно обсудить что-то невероятно важное. Взвинченные мальчишки носились туда-сюда. С одной стороны, они были расстроены скорой разлукой, с другой — предвкушали приключения в новых школах.

К тому моменту, когда в Малфой-менор явился Тео Нотт с предложением взглянуть на только что купленного отцом гиппогрифа, дамы уже основательно расслабились от успокоительного, а джентльмены готовы были на всё, лишь бы эти адские сборы закончились, и детей отпустили в гости без проблем.

Едва за мальчишками погасло зелёное пламя, взрослые принялись за обсуждение ещё одного важного вопроса, о котором в пылу сборов почти позабыли. Поскольку Северус поклялся не провожать Поттера дальше, чем до входа на вокзал, а отношения с Майклом и Сильвией решено было не афишировать, провести на платформу 9 и 3/4 Петунию и Гарри взялись Малфои. Северусу с Сильвией предстояло доставить в новую школу Дадли, пообещав помочь ему устроиться на новом месте. Майкл должен был встретить Петунию в маггловском кафе сразу после того, как она проводит племянника, и трансгрессировать с ней к Дадли, чтобы она тоже могла попрощаться с сыном.

Разобравшись с тем: кто, кого и куда провожает, чтобы не возникло накладок, все слегка расслабились, предвкушая часок-другой отдыха, но не тут-то было. Полыхнул камин, и в гостиную Малфой-менора ввалился злой, как мантикора, Эдуард Нотт.

— Люц, дементор тебя задери! Тащи сюда Сева с Майком или я за себя не ручаюсь!

— Эд, не ори, мы и так здесь. Что у вас случилось?

— Ваш идиот поспорил с моим идиотом, что укрощать гиппогрифа не труднее, чем дрессировать собаку!

— Ну поспорил, и что? — Снейп нахмурился, уже предчувствуя очередные неприятности.