— И сколько ты ему накапал?

— Это не он, это я, — повинился Дадли. — Гарри даже в очках трудно отсчитать правильно, я а капнул ровно двадцать капель, как он и сказал.

— И?..

— А потом мистер Симмонс вошёл в класс, когда я ставил его чашку обратно на стол. И я с перепугу выронил флакон. Он разбился, и зелье разлилось.

— Да, и мы испугались, что мистер Симмонс обо всём догадается, и у вас будут неприятности.

— Какая трогательная забота, — сердито прошипел Северус.

— Северус, ну не сердись. Я правда ничего такого не хотел устраивать. И зелье собирался вернуть…

— Ну и что дальше было? — Петуния уставилась на мальчишек требовательным взглядом.

— Пузырёк разбился, и мы испугались. И я очень захотел, чтобы зелье испарилось. Оно и испарилось. Вот.

— А пузырёк где?

— Да разбился же! А осколки они тоже того… улетучились.

— Север, а почему артефакт не предупредил нас о колдовстве?

— Вероятно, потому, что оно было совершенно незначительным. Ну, подумаешь, высохла маленькая лужица, и исчезло несколько кусочков стекла. Никто этого даже не заметил.

— Мы больше так не будем, — жалобно протянул Гарри.

— Правда-правда. Мы ничего плохого не хотели, — захныкал Дадли.

Петуния с Северусом переглянулись и одновременно вздохнули: пороть мелких оболтусов было жалко. Оставалось терпеть.

Слава Магии, и в этот раз всё обошлось благополучно. Мистера Симмонса сдали медикам. Те диагностировали стресс, переутомление и, как результат, нервный срыв. Дирекция школы оплатила ему лечение и месяц отдыха в одном из пансионатов западного побережья. Одноклассники мальчишек избавились от последствий буквально за пару часов. Дольше всех оно действовало именно на Гарри и Дадли, поскольку они оказались обрызганными, когда пузырёк разбился и надышались парами больше других. Все остальные обитатели школы и вовсе ничего не заметили, решив, что их приподнятое настроение было вызвано неожиданным происшествием. Никому и в голову не пришло, что это реакция на разнесённые сквозняком остатки зелья.

Северус и Петуния от такого поворота дружно выдохнули и возблагодарили небеса за то, что всё позади. К счастью, учебный год закончился, и можно было смело строить планы на каникулы…

Семилетие традиционно считалось важным событием в жизни любого мага, и Драко был первым из именинников, отметивших этим летом такую значимую дату. Его день рождения, безусловно, стал одним из самых незабываемых событий этих каникул. И дело было даже не в том, что компания друзей-товарищей увеличилась ровно вдвое, пополнившись Грегом Гойлом, Винсом Креббом и Тео Ноттом, а в том, что Драко пожелал посетить маггловский кинотеатр. Надежды Люциуса и Нарциссы на то, что, получив в подарок личную игровую площадку с бассейном и «пиратским островом», их сын не захочет чего-то большего, оказались тщетны. А ведь скольких трудов стоило сохранить в тайне от пронырливых детей этот сюрприз! Несмотря на пассивное сопротивление взрослых, опасавшихся такой толпой отправляться к магглам, Драко не сдался и настоял на своём…

К счастью, даже привыкшие ко всему самому лучшему Малфои понимали, что вести малолетних волшебников и их ни разу в жизни не бывавших в кино родителей в самые модные кинотеатры Лондона — плохая идея. Ограничились более или менее тихой провинцией. В итоге и народу не так уж много пришлось обливиэйтить и общения с полицией избежать. Да и штрафы, выписанные авроратом, оказались вполне гуманными.

Дадли, ставший куда более активным, проявил большую изобретательность в выборе развлечений. На его день рождения в Малфой-меноре собралась всё та же компания, и он, пожелав познакомить новых друзей с ещё одним развлечением маггловского мира, просто предложил поиграть в войнушку. Гарри пояснил недоумевающим маленьким волшебникам, что теперь их шестеро, и они прекрасно делятся на две армии, а значит, нужно сражаться… Исторические рассказы о войне Алой и Белой розы пришлись очень кстати. Тео, Гарри и Грег взялись воевать за Йорков. Винс, Дадли и Драко — за Ланкастеров.

Петуния только за голову схватилась, наконец-то осознав, зачем мальчишки уговорили её купить моток самой лучшей резинки. Знаменитый на всю магическую Англию Малфоевский дуб, согласно легенде видавший самого Вильгельма-завоевателя, лишился нескольких крепких ветвей. Сделанные из них луки и рогатки произвели среди чистокровных наследников невероятный фурор. Самым крупным достижением обеих армий стало то, что все домашние эльфы с перепугу трансгрессировали во французское поместье, а все без исключения взрослые за два часа освоили беспалочковые: Репаро, Протего и Фините Инкантатем. Кстати, если кто-то наивно полагал, что всё так просто закончится, то он глубоко заблуждался: до конца лета каждый раз как только юные «воины» собирались все вместе, домовики с позволения хозяев дружно прятались, а взрослые убеждали своих чад переключить внимание на что-нибудь новенькое и в конце концов преуспели. Более крупные и сильные Дадли, Грег и Винс гордо присвоили себе звание вурдалаков, субтильные и шустрые Гарри, Драко и Тео стали эльфами… и войнушка вышла на новый уровень.

После того, как им довелось пережить два полномасштабных детских дня рождения, больше похожих на два локальных апокалипсиса, вступительные экзамены в университет показались Петунии сущей чепухой. Печалило её только одно: добившись цели, она лишилась возможности часто проводить время с Майком. За несколько месяцев Петуния привязалась к нему настолько, что теперь и представить не могла, как будет обходиться редкими встречами.

Майк был магглорожденным, прекрасно ориентировавшимся в мире магглов, и с ним она себя чувствовала так же комфортно и уверенно, как с Северусом, но понимала его гораздо лучше. Даже не так… Северусом она привыкла восхищаться. Его ум, гениальность, храбрость и изворотливость вызывали своего рода преклонение, а вот Майк был куда более доступен и понятен. Именно он смог дать Петунии то, чего ей не хватало. Он не только объяснил множество вещей, которые помогли бы успешно устроиться в обоих мирах, но научил и некоторым хитростям, благодаря которым лгать приходилось намного меньше, странности выглядели не такими уж странными, а внезапно нанесённый визит маггловских друзей совершенно точно не превратился бы в катастрофу. Да, то, что она всё же сумела не только сохранить, но даже упрочить отношения со старыми подругами, тоже было заслугой Майка. Он был таким же, как она сама, с той лишь разницей, что он владел волшебством, а ей этой способности не досталось.

Но дело было даже не в том, что они оказались слеплены из одного теста, а в том, что между ними искрило! Нечто подобное Петуния пережила только один раз, в юности, когда в выпускном классе потеряла голову, влюбившись в одноклассника. Но тогда не сложилось, и она сознавала, что в этот раз, по-видимому, произойдёт то же самое. Несмотря на то, что она чувствовала явный отклик на свои чувства, Барнс не дал ни единого намёка на то, что желает как-то изменить их отношения. С одной стороны, она понимала, что Майка удерживает уважение к Северусу. Он не знал, что брак его друга фиктивен. С другой стороны, она не могла пойти на риск и рассказать правду, а потому даже не представляла, как вести себя дальше. Она отдавала себе отчёт, что окончательно и бесповоротно влюбилась, и это было совершенно ужасно. Несмотря ни на что, свою необычную семью Петуния очень любила и берегла, и кардинально менять жизненный уклад не рвалась. Её равно страшило и то, что Северус может счесть себя оскорблённым её тайными мечтами о его друге, и то, что о возможном романе на стороне прознают мальчики. В силу своего возраста Дадли и Гарри не могли понять характер её с Северусом отношений и искренне считали, что, за исключением волшебства, их семья ничем не отличается ото всех прочих. Новость, что кто-то из родителей может привести в дом кого-то ещё или наоборот уйти сам, могла нанести сокрушительную травму детской психике. Да и директора нельзя было сбрасывать со счетов. Стоило Дамблдору заподозрить неладное, и он, несмотря на все старания, в любой момент мог разрушить тот уютный мирок, который они себе создали.