— Нет. Нет, даже не думай. — Одними губами сказала Эмма, глядя в мокрые, мутные, сиреневые глаза. — Я не стану с тобой спать, чтобы тебя утешить, Нейт. Не смей.

— Не утешить. Мы просто будем вместе сегодня, вдвоем. Как раньше. — Казалось, ему было совершенно все равно, что его ударили. — Иди сюда. Я, хотя бы, обниму тебя.

Взгляд носился по комнате. Она искала пути к отступлению, но их не было. Однако, Штайнер не двигался больше с места. Замер, нависнув в воздухе, словно пощечина заставила его оцепенеть.

— Только обнять? — Уголки губ опускались вниз. — Тебе нужно только это? И… тебе это поможет?

— Очень поможет. — Он медленно кивнул. — Иди сюда ко мне.

Фастер медленно выдохнула, пока мужчина с нежностью тянул к ней руки. Поглаживал плечи, поправлял мягкое одеяло, и осторожно ложился рядом, на самом краю.

— Мне хорошо только с тобой, я люблю тебя. — Тихо бубнил Нейт, зарываясь носом в мягкие волосы. — Одно время я думал, что у нас нет будущего, потому что ты мне как сестра. Но… с чего ты мне как сестра? За столько лет я ни разу не задал себе этот вопрос. Просто плыл по течению, особо не задумывался о том, кем ты могла бы для меня стать. Я словно… не воспринимал тебя. Сложно объяснить. А потом начал воспринимать… и ужаснулся собственным мыслям. — Лицо исказила нервная улыбка. — Если бы именно ты… была всю жизнь со мной, я был бы счастлив. Мне никто, кроме тебя не нужен. И никогда не был нужен. Если завтра на всей планете останемся только мы вдвоем, я не буду переживать. Я не люблю людей, мне на них плевать. Только если… только тебя. Извини, что я так долго соображал, кто рядом со мной. Тебе было больно, и все из-за меня. Страшно думать об этом. Скажи, что я могу для тебя сделать? Как сделать так, чтобы помочь тебе забыть то, что было?

Она напряглась. Прищурилась, чуть сдвинула брови, и нервно выдохнула. Из окна доносились редкие капли.

— К чему ты ведешь, я не понимаю. — Ладони стискивали одеяло, девушка хотела кашлять, но подавляла этот порыв. — Я не могу быть с тобой всю жизнь, потому что мне тоже нужна семья. Семья, в смысле… муж. Дети, может. Что значит «не воспринимал»? Ты много лет говорил мне, что меня любишь. Ты со мной спал. А потом ты, однажды, пришел и дал понять, что просто привязался с юности, просто жалел.

— Не понимаешь, о чем я говорю, да? — Он ласково погладил Фастер по голове, грустно уставившись куда-то вниз. — Прости. Это правда сложно объяснить. Я не воспринимал тебя, как женщину…

— И при этом ты со мной спал. — Эмма сжала зубы. — Нейт, сколько можно меня трепать? Почему ты говоришь мне все это, зачем? Я простила тебя, клянусь, прошу, хватит всего этого.

— Затем, что я тебя люблю, и мы будем вместе. — Глаза жутко блестели в кромешной тьме. — Всегда.

Он пристраивался рядом. Явно не собирался уходить с этого узкого дивана, все время поправлял одеяло, проверял температуру девушки прикосновением тыльной стороной ладони ко лбу. С грустью качал головой, и бубнил «жар». Возможно, пытался дать понять, что будет следить за самочувствием, чтобы его не просили уйти.

«Мы не будем вместе, Нейт» — одними губами, смаргивая слезы сказала Эмма. «Мне жаль, но мы не будем».

«Ты свободен».

* * *

Он уходит на работу каждое утро, и возвращается домой каждую ночь.

Иногда Фастер вздрагивала, когда слышала хлопок двери внизу, но после судорожно выдыхала. Жар не сходил, легче не становилось. Тело ломило, ощущалось, словно его взбили в блендере, а затем вылепили из получившейся массы форму человека.

Он больше не лез. Практически. Все равно пристраивался рядом, гладил по голове, приносил лекарства и еду. Хотя бы от этого девушке было легче, она прекращала ежиться и бояться, что Штайнер предложит ей секс по дружбе, или вроде того. Не воспринимал как женщину, но любил, и спал с ней. Что это за ересь? Какая из составляющих — ложь, или подмена понятий? Фастер не знала, и не хотела думать об этом, слишком больно. Какая разница? Белиту он тоже, вроде как, любил. А потом, внезапно, нет. А потом, может, опять внезапно полюбит. Однажды Нейт перестал быть для Эммы предсказуемым, он вел себя как зомби, как маньяк или наркоман, которого лишили дозы. Жуткий человек в сумерках с лиловыми глазами, таким она его видела. Начала бы заикаться, если бы он не улыбался, не отворачивался с неловким взглядом, и не пытался помочь.

Потом обязательно говорил «я люблю тебя», целовал в лоб, и смотрел. Просто, с надеждой, смотрел, словно ждал чего-то, или же просто тянул время, чтобы не уходить. Почему он не хотел уходить? Фастер казалось, что Штайнер чувствовал себя ужасно разрозненно, холодно и одиноко. Еще казалось, что он сам не знал, что нес, и просто искал поддержки.

Ей хотелось так думать. Другие варианты пугали, ставили в тупик, вызывали непонимание, страх.

Она не могла понять, что он хочет. Что ему нужно, не могла понять, какие он строит планы на будущее, и строит ли. От мысли, что Нейт навеки хочет оставить все, как есть, по спине шла нервная дрожь. Говорит, что не любит больше никого. Что имеет ввиду? Что хочет жить с другом-сестрой до конца своих дней? Сколько тогда Белит будет еще в их жизни, если он то любит, то нет, то опять любит? Фастер сворачивалась под одеялом в клубок, и закрывала глаза. Не важно, сколько у него будет еще женщин, он свободен. Главное, чтобы не перед её носом. Главное, чтобы не слышать от них, что она тут никто, недочеловек и ничтожество. Партии умниц и красавиц хотелось засунуть подальше от себя, а себя хотелось засунуть подальше от этого дома.

Его дом. Только его.

Внизу послышался хлопок входной двери, отчего Эмма рефлекторно вздрогнула. Он всегда возвращался к ночи, даже если в разное время. Угрюмо поднимался по лестнице, заходил к ней и что-нибудь с собой нес. Сладости, маленькие милые игрушки, которые просто ставил рядом, садился. Спрашивал, как самочувствие, мерил температуру, попутно рассказывая какие-то случаи с работы.

И вот снова его шаги за дверью. Шелест этих шагов пробирал, и Фастер не могла объяснить, почему. Сами собой вздрагивали руки. Вновь темный силуэт в дверном проеме, и тихий голос.

Раздался хруст пакета. Его тотчас сменил сладкий, ни с чем несравнимый запах. Молодой человек медленно приблизился, и этот аромат тут же перебил тяжелый запах алкоголя. Вновь по спине пополз холодок.

— Мой конвертик со сгущенкой. — Тихо сказал он, скалясь, безумным взглядом глядя перед собой. — Сейчас съем тебя. — Нейт присел у неё в ногах, оперся руками на узкий диван, и медленно пополз наверх, нависая над девушкой. — Я так соскучился. — Он продолжал приближаться. — Очень скучал. Иди сюда ко мне. — Мужчина поднял взгляд, и безумная улыбка медленно сползала с лица.