— Будешь так играться, по жопе получишь!

Пока не опозорился, я прихватываю нахалку зубами за ухо. Посасываю сладкую мочку и отчаянно пытаюсь вспомнить хоть какую-нибудь херню из математики или физики.

В теории это вроде должно как-то помощь. Однако с моей охуенной жрицей не спасают никакие тангенсы, корни квадратные или логарифмы.

Вживую, без латекса, она действует на меня сильнее любого наркотика. Яйца крутит, как травмированное колено на смену погоды. Все мышцы в теле огнем горят, как после марш-броска по пересеченной местности.

Не женщина, а испытание.

— Ты припарковался посреди поля, чтобы трахать меня вприглядку? — От новой остановки Аленка окончательно теряет терпение.

— Налюбоваться не могу.

— Любуйся, пожалуйста, на ощупь. — Мечет глазами молнии.

— На ощупь кончу. Сразу. — Делаю плавный толчок.

Чувствую членом каждый миллиметр ее роскошной плоти. Смотрю, как в такт моим толчкам покачивается полная грудь. И внезапно ловлю себя на совершенно безумной мысли. Что загнусь, если не буду трахать ее каждую ночь. Научусь выть по-волчьи, если Алена уйдет к другому или лишит мой член своих влажных объятий.

Хреновая перспектива!

Абзац, мать его.

Только вдохнул полной грудью холостяцкую свободу, и вот он — призрак каблука на горизонте.

— Ты будто не сексом занимаешься, а теорему разгадываешься, — нахалка все понимает!

Читает меня как записную книжку! Старую. С одеревеневшей закладкой.

— Замуж за меня пойдешь. — Сам не верю, что произношу эти слова. Как только язык поворачивается?

— Куда мне пойти?..

С Алены в одно мгновение слетает вся эротическая шелуха.

Нет больше ни тигрицы, ни амазонки. Подо мной снова моя растерянная робкая женщина. Та самая, правильная интеллигентная мамочка, которая покраснела как рак, когда я впервые попросил пососать член, и спрятала слезы после самого первого оргазма.

— В загс сходим. — Для убедительности членом вколачиваю в нее каждое свое слово.

— Я… не могу.

— Можешь!

— Я пока замужем. — Алена медленно моргает.

— Вот скоро освободишься. И потом сразу сходим.

— Егор, я не знаю…

Она все же нереальная. Единственная женщина на свете, способная думать с членом между ног.

— Понял. Недорабатываю.

Накрываю алый ротик губами и трахаю свою жрицу языком прямо в голову. Выбиваю из мыслей любые «нет» и прочие женские глупости. Быстро, глубоко, с тем же ритмом, что и членом. До первого «Да».

Через час, когда сжимаю в объятиях дочку, постепенно приходит осознание ситуации.

Я понимаю, что нашел Кате идеальную мачеху — в разы заботливее и лучше, чем ее родная мать. А еще собрался влезть в кабалу под названием «семейная жизнь».

Без аффекта и влажной норки все эти открытия слегка пришибают. Еще утром ничто не предвещало такой мощной рокировки. Однако на душе легко, как после развода с Ларисой.

Не пугает мысль, что мы знакомы всего несколько недель, и у каждого свой «бывший» в анамнезе. Я спокоен, будто все решено намного раньше, и в моем доме всегда носилось двое детей.

Впервые за много лет меня не злит даже собственный отец.

Забыв о возрасте, Черный весело гоняется за малышней и, не смущаясь посторонних, щиплет за задницу свою Верочку. Я не ощущаю его лишним, как это было раньше и не чувствую больше никакой злости за смерть матери.

Секс в машине и предложение Аленке сделали меня таким спокойным, что не бесит даже умник брат!

В отличие от всех наших предыдущих коротких встреч, Герман все еще в моем доме. Без зазрения совести он глушит мой кофе, ждет фамилии чиновников от моего кинолога и беззастенчиво пялится на моих детей и мою женщину.

Бессмертный горец, чтоб его!

— Ну что, нашел связи со столичными шишками? — Наобнимавшись с дочкой, спрашиваю я у этого финансового гения.

— Я нарыл гораздо больше, чем рассчитывал. — Вместо того чтобы рассказать подробности, брат переглядывается с отцом.

Я помню, как Черный интересовался генералами в Москве, которые могут прикрывать Попова. Вряд ли это была родительская забота. Скорее всего, отцовские дела как-то связаны с этими чинами. Очередной раздел сфер влияния или война за территорию.