Шрифт:
Еще недавно от подобной перспективы я бы на ходу выпрыгнул из машины и умотал бы в глухой лес.
Несся бы как бегун на Олимпийских играх.
Хоть в тайгу!
Хоть в ту самую Финляндию!
Хоть на край света!
Лишь бы подальше от серьезных отношений и жизни под одной крышей с женщиной.
Никакой секс не заставил бы остановиться. Никакой мозгоправ не смог бы излечить от ПТСР (Посттравматическое стрессовое расстройство), полученного за «счастливые» годы семейной жизни.
Лариса бульдозером прошлась по моей психике и всему, что было связано с семьей. А Аленка… ее саму хочется оберегать от разных мудаков, новой кабалы и прочих мужских заёбов.
Если бы хватило духу, оградил бы и от себя, чтобы случайно не навредить и не обидеть.
— Я когда от Марата сбежала, думала, что мужской пол теперь для меня табу. — Жрица будто мысли мои читает.
— Значит, мы оба с тобой… Кхм, запрещенка. — Глажу ее ладонь на моем бедре. Улыбаюсь как идиот.
— Или чокнутые. На всю голову. — Моя бесстрашная женщина скользит своими пальчиками дальше и сквозь ткань брюк оглаживает одного истосковавшегося бойца.
— Если ты сейчас же не остановишься, сверну в ближайшие кусты, — решаю предупредить.
— Маша присмотрит за сыном. А твой папа… он говорил, что давно мечтал пообщаться с внучкой.
Аленка мажет язычком по своим роскошным губам. Искушает так, что в штанах уже дымится.
— Это у тебя от стресса.
Я все еще пытаюсь быть мудрым и серьезным. Чертовски трудное поведение, учитывая маяк за ширинкой и острую потребность затискать эту женщину.
— Ты своему кинологу сказал, что до двенадцати на работу должен вернуться… Времени совсем мало.
Аленка переходит к тяжелой артиллерии. Изловчившись, она снимает с ног колготки. Вместе с бельем!
— Ты это… не простуди там все. — Голосовым связкам хана. Хриплю как помирающий.
— А ты не согреешь?
Моя бесстрашная женщина отстегивает ремень безопасности и с ловкостью гимнастки перебирается с переднего сиденья на заднее.
— Да, блин! Я ж не железный! — Резко сворачиваю на обочину.
До ближайшей растительности еще метров двести. Справа и слева голое поле. Никакого укрытия. Только, кажется, уже неважно.
— Ты обещал кусты.
Алена красиво стягивает с плеч одну куртку. Затем повторяет этот финт со второй. Стриптизерша голозадая. Ходячий инфаркт для моего сердца!
— А ты приключения! — Я толкаю дверцу с такой силой, что чуть не выношу совсем.
Пока обхожу машину, Алена справляется с верхними пуговицами своей рубашки и каким-то магическим бабским способом вытягивает из рукава бюстгальтер.
Стоит мне оказаться рядом, кружево падает из ее пальцев на сиденье, а красивые колени раздвигаются в стороны.
— У нас остановка? — Бесстыдница словно напрашивается. Совсем себя не бережет.
— Точно. — Рывком расстегиваю ширинку и со стоном облегчения выпускаю наружу головастого бойца. — Сейчас поедем! — Впервые в жизни забываю о презервативах. — Покатаемся!
Глава 56
Секс в машине, как езда по бездорожью — круто, больно и никогда не знаешь, протянет ли мотор до финала.
Секс на заднем сиденье да еще и с моей жрицей — отдельный вид ралли. С ней тормоза отказывают на хрен! А педаль газа прикипает от жары к полу.
— Ты меня трахаешь или душу выколачиваешь? — царапая на спине британский флаг, хрипит Аленка.
— Мне притормозить?
— А ты сможешь? — так и провоцирует.
— Для тебя любой каприз.
Вынимаю из нее член и мажу головкой о нежные складки. Пытка для обоих. Отлично это понимаю. Но ничего не могу с собой поделать. С этой женщиной даже мазохизм в кайф.
— Я тебя не отпускала! А-ну верни, что вынул!
Ловлю жадный взгляд. Жрица требовательно смотрит на пах и так тяжело сглатывает, словно у нее без меня внутри все пересохло.
— Плохо просишь, — бесстрашно дразню свою тигрицу.
— Нарываешься, майор.
Никогда не думал, что можно трахать глазами, но кажется, у Аленки получается. Я не в ней, а по ощущениям толкаюсь по самые помидоры. Позволяю стискивать себя тугими мышцами. И размазывать по стволу густую ароматную смазку.
— Хочешь мой член? — Издевательски веду головкой по гладкому лобку и снова трусь о подпухший клитор.
— Я тебя всего хочу!
Не дав мне опомниться, Аленка сама подмахивает навстречу. Зажмурившись от удовольствия, насаживается на меня до упора и сжимает крепче, чем в любых моих фантазиях.