“Значит, Конрад не стал прерывать его свидание,” – сделала вывод я и отвернулась, чтобы не заразиться настроением здоровяка. Не хватало еще темной магине начать улыбаться в шесть утра. Все знают, это плохая примета.

Спустя пару минут пришли недостающие звенья нашей грустно вздыхающей цепи. Конрад поприветствовал меня легким кивком и одарил оценивающим взглядом. Выглядел он спокойным и сосредоточенным, как всегда.

Водитель тут же открыл магобус и отделение для багажа.

– Вижу все в сборе, – заметил очевидное Налсур. – И это отлично. Василиара, как настрой?

– Убивать, – честно ответила я.

– Правильно, – оптимистично заверил он, – вас ждет какая-то мерзкая нечисть на болотах. Там и оторветесь по полной.

– Ты с утра отвратительно бодрый, – поморщилась я. – Это признак нехорошего человека.

– К счастью, есть в этом мире и хорошие люди, как ты, – усмехнулся он в ответ. – На вас все и держится.

Я фыркнула и отвернулась.

Студенты принялись грузиться в транспорт. Марк подхватил и мой чемодан, заметив, что собирается всячески заискивать, подхалимничать и вообще сохранять статус любимчика, дабы точно сдать эту практику. Я одобрительно кивнула:

– Молодец, обожаю подхалимов. Ты уже наполовину сдал.

Налсур тихо пробормотал что-то об ужасных преподавателях, потом громко пожелал нам удачи и, пожав Конраду руку, удалился, потребовав не подставлять родную академию.

В магобусе я села впереди у входа и совсем не удивилась, когда Экхан протиснулся мимо, заняв место у окна, рядом со мной. Сразу откинув спинку сиденья, он прикрыл глаза и попросил:

– Разбуди меня, когда приедем. Желательно нежно.

На мой возмущенный взгляд Конрад ответил тихим сапом! Уснул во мгновение ока. Этой своей способностью он поражал до глубины души.

Остальные расселись по двое, при этом я заметила, что Марк и Юлия предпочли быть как можно дальше друг от друга. Эти двое никак не могли найти общего языка.

– Дела будем читать сейчас? – спросила я у всей компании, как только магобус тронулся. – Или в гостинице, после размещения?

– Потом! – дружно отозвались сонные студенты.

Даже щенок демонстративно улегся на соседнем с Таттисом сиденье и, забавно раскинув лапы, прикрыл глаза.

– Устал, бедняга, – с нежностью и виной в голосе проговорил Чесс. – Всю ночь переживал, куда я делся.

Мне ужасно хотелось съязвить в ответ. По привычке. Но тут Зайка открыл глаз и, приподнявшись, перевалился так, чтобы голова оказалась на коленях хозяина. Лизнул его руку, тяжело вздохнул, вжимаясь носом в рукав теплого свитера, и снова зажмурился.

Я отвернулась, посмотрела на спящего Конрада и подумала вдруг, что тоже могла бы завести собаку. Потом. Когда все закончится и от мнимых привязанностей ко всем этим людям не останется и следа.

Магобус припарковался рядом с двухэтажным светло-розовым зданием, расположенным среди голого фруктового сада. Сейчас деревья имели жалкий вид, а газоны вокруг навевали тоску, но я на миг представила местность в зелени, и картинка заворожила.

– Это – наша гостиница? – уточнил Марк, первым бросаясь к выходу. – Страшненькая какая-то. Мелкая и невзрачная. Почему нельзя поселить нас в центре?

– Потому что отсюда ближе добираться до мест происшествия, – ответила я, тыкая в бок в очередной раз свалившегося на меня Конрада.

– Уже приехали? – сонно спросил он, принимаясь потягиваться. – Кажется, только глаза прикрыл…

Я устало вздохнула, таким образом соглашаясь с его словами. Бессонная ночь вовсю давала о себе знать.

– А по-моему, здесь миленько, – высказалась Юлия, приникая к окну. – Смотрите, какие аккуратные белые занавески на окнах. Все с вышивкой. И цветочки на подоконниках…

– Напоминает психушку, – прервал ее Эллис Умс, пробираясь к выходу следом за Марком. – Слишком “миленько”.

– Тебе лишь бы увидеть во всем плохое, – упрямо заявила Юлия. – А мне все равно красиво.

– И мне, – согласился с ней Конрад, глядя при этом на меня. – Очень красиво. Нра-авится.

Я демонстративно вскинула подбородок и молча вышла следом за парнями.

На этот раз нас поселили на окраине Нормикса, в тихом районе с множеством частных домов. Гостиница, соответственно, также была попроще прежней: комнат на десять-пятнадцать, не больше.

Из нескольких окон первого этажа струился мягкий свет, приглашая скорее войти и отдохнуть после долгой дороги. Что я и сделала, велев Александру быть за старшего.

Внутри царила атмосфера уюта, тепла и невероятной чистоты. Скрипучей чистоты. Жутковатой чистоты.

А еще однотонности. Цвета гостиной плавно переходили от темно-коричневого к светло-бежевому и назад.