“Вот что с некоторыми творит ревность, – шокировано подумала я, потянувшись за пирогами, аппетитно разложенными в блюде напротив. – Хорошо, что у меня пока хватает ума держать себя в руках”.

– Ну что, я могу начинать сказку? – спросил Конрад, восседающий во главе стола, с другой стороны от камина. – Все готовы?

Он поднял вверх бумаги, в которых хранились данные о предстоящих расследованиях. Студенты неохотно забормотали слова согласия. Конрад кивнул и, налив себе чай, сделал несколько глотков, глядя при этом в документы. Пару раз удивленно хмыкнув, он дождался появления Марка, и, прокашлявшись в кулак, принялся выразительно читать:

– Итак, Дана Ритт подала заявление на своего супруга – Гарта Ритта. По ее словам, он странно себя ведет: то нормальный, то буйный. В моменты припадков (так она сама называла его неадекватное поведение) гер Ритт требует приготовить ему нормальной еды и подать ее в дорогом бабушкином сервизе. При этом бьет старую посуду, рычит по-звериному и ругается на незнакомом языке. Гера Ритт точно знает, что он именно ругается, потому что слышит характерные интонации. Здесь приложены магографии битой посуды и общего разгрома в доме.

Конрад привстал и передал по кругу карточки, продолжив читать:

– Гер Ритт находится в состоянии приступов по пять-десять минут, потом падает и спит – со слов жены, опять-таки – мертвецким сном. Просыпается спустя девять-десять часов бледный и изможденный, съедает двойную порцию еды и ничего не помнит. Просит прощения, готов лечиться. Но лекари, изучив его вдоль и поперек, ничего не нашли. Маги – тоже. Хуже того, за последние несколько месяцев приступы гера Ритта участились и качественно ухудшились.

– Стал нападать на супругу? – нахмурилась я, принимая дошедшие до меня карточки.

На них изображались небольшие комнатки со старой обшарпанной мебелью и коврами, засыпанными осколками посуды. В целом на каждой магографии хранилась память о разгроме. Где-то вырваны дверцы шкафов, в другом месте перевернут обеденный стол; почти везде были наполовину сорваны шторы. В одной из комнат отодрали даже карниз.

Я рассматривала детали очень тщательно, а затем пустила карточки дальше.

– Нет, жену пока не трогает, – отозвался Конрад. – Но в последний приступ начал выкидывать ее вещи, утверждая, что она недостойна жить в доме рода Риттов. И лучше пусть убирается подобру-поздорову. Потом снова ругался на неизвестном языке. И, когда вошел в раж, сделал что-то магическое. Дальше гера Ритт путалась в показаниях. Полисмаги, по итогам долгого опроса, сделали вывод, что ее муж активировал заклинанием скрытые в одной из стен руны. После этого в доме на несколько минут началась мойка и чистка всего подряд. Без вмешательства людей.

– Бытовая магия, основанная на древней магии, – кивнула я, усмехнувшись и глянув на студентов. – Понимаете, что это значит?

– В стенах родового дома заточили духа, чтобы следил за порядком и безопасностью, – высказался Даниэль, восторженно потирая ладони. – Так делали в старину. Сейчас это считается незаконным.

– Наверняка парочка купила дом недавно! – высказалась Юлия. – Начали делать ремонт и случайно активировали старое заклинание.

– А фамилия рода тебя не смущает? – бросил Марк с надменным лицом. – Дух-подселенец явно защищает именно Риттов.

– И дом куплен давно, – вмешался Конрад. – Судя по представленным документам, семья живет в нем больше семнадцати лет.

– Но что-то точно изменилось. До начала приступов, – заметил Эллис Умс, поправляя очки. – Какие-то важные обстоятельства.

– Вспомните магографии, – попросила я. – На одной из них есть сорванные со стен портреты. Он лежат на полу.

– Да, была такая. – Юлия прикрыла глаза и пощелкала пальцами, припоминая: – Пять портретов сорваны, а один остался на месте. На нем изображена парочка. Рассмотреть их не вышло – качество магографии подвело.

– Молодец, – похвалила я, удивленная таким вниманием студентки к деталям. – Вот на этот портрет нам предстоит обратить особое внимание. Наверняка он приблизит нас к разгадке. Есть еще какие-то моменты, важные для расследования? – Спросила я у Конрада.

– Ничего необычного, – покачал головой он. – У пары есть дочь, она учится в женском лицее. Год до выпускного. Приезжает только на каникулы. Но предпоследние были задолго до приступов. А в крайний приезд отец налетел и на нее, ругая за дерзкий вид. Не бил, не угрожал, но напугал грозным видом. У девушки показания взять не успели. Она учится далеко.

– Ясно, – кивнула я, – подумайте все об этом деле, набросайте предположений. Ну и подготовьте каждый список вопросов, которые нужно будет разъяснить на месте. Минимум три пункта. Это ваше задание к завтрашнему дню.

– Мы что, все туда поедем? – удивился Александр. – А как же разделение?

– Ты можешь подождать нас здесь, – тут же кивнула я. – Но вопросы все равно придумай.

– Я поеду, – вскинулся он, широко улыбаясь и принимаясь подхалимничать: – Простите за глупый вопрос, о лучший в мире куратор! Исправлюсь.