«Я могу превратить тут кого-нибудь в химеру, — радостно предложила Госпожа Магия. — Кого-нибудь, кроме этой бестолочи, конечно. Он мне слишком дорог».

«Не надо никого превращать!» — сказал я быстро.

— Рейн? — поторопил меня Таллис.

— Прошу прощения, верховный магистр. Госпожа Магия только что предложила в качестве доказательства превратить одного из присутствующих в химеру, но я отказался…

«Потому что ты зануда и не понимаешь настоящего веселья, — пробурчала Госпожа Магия у меня в голове. — Ладно, сейчас я придумаю что-нибудь другое!»

— Подожди! — вырвалось у меня уже вслух, но женский голос лишь снова хихикнул.

Пол мелко задрожал, а потом каменные плиты, которыми он был выложен, пришли в движение, начав закручиваться спиралью. При этом движение камня каким-то непостижимым образом не сбивало с ног людей, которые на плитах стояли.

Иллюзия?

Спираль начала вращаться еще быстрее, а потом ее однотонный серый цвет вдруг расцвел яркими красками.

И все остановилось. Теперь спираль, выложенная из золота, серебра и драгоценных синих камней, разворачивалась от центра к стенам зала, слабо мерцая.

«Идея с химерой мне все еще нравится больше, но и такая памятка получилась неплохой», — проговорила Госпожа Магия задумчиво.

— Это иллюзия? — спросил Таллис, потом посмотрел на Семареса. — Кто из твоих людей лучше всех владеет магией Земли?

Вперед вышел один из Достойных Братьев, опустился на колено и прижал руку сперва к золотой части спирали, затем к остальным. Некоторое время молчал, потом поднял голову.

— Нет, верховный магистр, это не иллюзия. Структура материалов полностью соответствует структуре золота, серебра и синего сапфира. Обычного камня тут не осталось.

Человеческая магия не смогла бы превратить один материал в другой, камень в металл или наоборот. Вернее, теоретически это было возможно, но даже для того, чтобы изменить структуру совсем небольшого предмета, требовалась совокупная сила дюжины магов с девятью и десятью камнями, и такая работа вычерпала бы их резерв до дна. Поэтому, собственно, в Империи и приходилось до сих пор добывать все металлы и драгоценные камни в шахтах, а не превращать их силой магии.

— Я благодарю Госпожу Магию за любезно предоставленные ею доказательства, — проговорил Таллис.

«Вежливый, — с одобрением отозвалась та. — Заодно скажи ему, чтобы убрал из Северного Зала зеркало, встроенное в стену за троном. Оно мешает моим потокам».

В этот раз на переданные мною слова Таллис только кивнул.

— Я прослежу за этим, — пообещал нейтральным тоном. — У Госпожи Магии есть еще какие-то пожелания?

Я покачал головой.

— Нет, верховный магистр, пока никаких.

— Семарес, что с барьерами? — после паузы спросил Таллис.

— Держу, — коротко отозвался тот.

— Хорошо, — Таллис вздохнул. Видно было, что допрос пошел малость не по плану, и верховного магистра это совсем не радовало. — Райхан Сирота, ты отчаянно сопротивлялся нашим попыткам тебя допросить, а такое поведение характерно для тех, кто скрывает преступные тайны. Расскажи о них.

Мне подумалось, что Госпожа Магия вмешается, чтобы защитить любимца, но нет — и в голове у меня было тихо, и в реальности не происходило ничего, что выдавало бы ее работу.

По всему телу советника прошла судорога.

— Я служу моему императору, — прошипел он. — Я служу только ему. Вы не… не…

Смотреть в сторону Таллиса сейчас было больно — настолько ярко пылал камень в его перстне.

Советник вновь содрогнулся.

— Все мои тайны принадлежат моему императору, — проговорил он хрипло, а потом по его телу вновь побежали алые огни, сейчас более многочисленные, чем прежде.

Мне показалось, будто на грани слышимости я уловил новый звук. Я сдвинул зрение, чтобы видеть слои этера, и поразился — в них магия советника пылала будто огромный факел, настолько яркий, что сквозь него едва просматривались смутные очертания человеческой фигуры. А вокруг него собрались искры благословения богини — именно их громкий гневный ропот я услышал даже в обычной реальности.

Искры окружили советника, вновь и вновь запрыгивая на барьер его силы. Вот только казалось, будто от их атак не было никакого прока. Должно быть, тоже это поняв, большая часть искр перетекла на возвышение и стеной поднялась вокруг Таллиса и Теагана, а меньшая окружила Семареса. Будто телохранители, ждущие нападения.

Советник собирался пробиваться отсюда с боем, и искры это чувствовали? Что же за тайны такие он хранил, что был готов рискнуть открытым конфликтом с Церковью?