Я накинул на себя щит, потом потянулся в резерв и зачерпнул оттуда сколько смог. Сегодня я не отдавал магию Кащи, так что по уровню сырой силы мы с советником были, вероятно, на равных. А вот по уровню навыков я, конечно, отставал.

В обычной реальности все было пока не так тревожно. Таллис, хмурясь, сверлил взглядом советника, но никаких приказов не отдавал. Новых вопросов тоже не задавал.

— Завидная верность, — проговорил он наконец. — Хорошо. Можешь продолжать хранить тайны императора и дальше.

Я уставился на верховного иерарха, не веря своим ушам.

Он отступил?

Перед лицом столь вызывающего неповиновения?

Или… Или же он понял то же, что понял и я, и решил не устраивать бойню в центре Обители, да еще с неясным исходом?

— Мне нужно от тебя две вещи, — продолжил Таллис. — Первое — подробный рассказ обо всем, что ты знаешь о Великом Древнем. Когда появились его первые гнезда, как их распознать и в чем их отличия от обычных демонических черных сект. Как выявить людей, одержимых Древним. Какие именно гнезда ты уничтожил, где они находились, как они выглядели. И прочее, касающееся этого демона, что я не упомянул.

— Это… получится очень длинный рассказ, — выдохнул советник. Измененным зрением я видел, что факел его силы стал лишь чуть слабее — верить в благодушие верховного магистра советник пока не спешил.

— Да, длинный, — согласился Таллис. — Займет, возможно, не один день. И все это время ты проведешь здесь, в Обители, в нашем ордене Архивистов.

— Но я…

— Это не обсуждается, — отрезал Таллис и добавил чуть мягче. — Сейчас ты единственный, кто владеет столь полной информацией о Древнем, и такая ситуация недопустима. При всей твоей магической мощи ты все же человек, а люди смертны. Если ты погибнешь, мы окажемся слепы перед его угрозой. Я лично напишу императору и объясню ситуацию. Уверен, что его величество сможет какое-то время обойтись без тебя.

— А что второе? — после паузы спросил советник.

— Второе касается Рейна аль-Ифрит. Ты должен дать клятву именем Пресветлой Хеймы, что не предпримешь никаких попыток его убить либо причинить ему иной вред, прямо или косвенно.

Советник задумался, потом посмотрел в мою сторону и криво усмехнулся.

— Хорошо.

— Тогда начнем с клятвы. А потом Достойные Братья проводят тебя в наши архивы.

Клятву советник произнес ровным, практически равнодушным тоном, никак не пытаясь поменять ее формулировку. Но едва он замолчал, воздух вокруг него на несколько мгновений превратился в туманную дымку, в которой блеснули крохотные молнии.

Странно — когда и я сам, и другие люди в моем присутствии давали клятвы, такого не происходило.

— Пресветлая Хейма не приняла твои слова, — проговорил Таллис, хмурясь, а я подумал, что советник, похоже, заранее знал, что так случится. И вот, значит, как оно выглядело, когда богиня не принимала клятву. О таком прежде я только слышал.

— Что ж, — продолжил Таллис. — Раз так, просто дай обещание.

Учитывая, что солгать сейчас советник не мог, это обещание, по идее, чего-то стоило… Если, конечно, он не обладал, подобно мне, умением забывать и верить…

— Я обещаю не убивать юного Рейна и не причинять ему вреда, прямо или косвенно, — покладисто проговорил советник, хотя было что-то в выражении его лица и в голосе, что заставило меня отнестись к этому обещанию скептически.

Судя по лицу Таллиса, мои сомнения он полностью разделял, но других вариантов, как я понимал, пока не было.

Своим двойным зрением я наблюдал, как факел силы вокруг советника побледнел, а искры благословения начали успокаиваться.

Потом, будто бы и не было никакого противостояния, способного закончиться открытой схваткой, последовали вежливые протокольные прощания, и советник, в последний раз поклонившись, ушел в сопровождении Достойных Братьев. Пожалуй, они все же были больше его конвоем, чем почетной стражей.

— Семарес, отдохни сегодня, — сказал Таллис, а когда тот нахмурился и открыл рот, явно чтобы возразить, добавил: — Это приказ. Дела не убегут.

Мне вспомнились слова Теагана о том, что допрос под ментальным давлением выматывает человека, проводящего его, почти так же сильно, как и того, кого допрашивают. Впрочем, Райхан Сирота казался не особо здоровым и до допроса, так что разница с тем, как он выглядел после, оказалась незаметна. А вот цвет лица Семареса отчетливо показывал, как тяжело далось ему это задание.

Таллис же, несмотря на оказанную Семаресу силовую поддержку, усталым не выглядел.

— Теаган, захвати Рейна и пойдемте ко мне, побеседуем, — велел он, поднимаясь с трона, и, хотя и тон его голоса, и выражение лица были доброжелательно-нейтральными, брошенный им в мою сторону быстрый взгляд показался мне слишком острым.

— Советник опасен, — проговорил Теаган, едва мы оказались во дворце Таллиса, в его защищенном от подслушивания кабинете.

— Очень опасен, — согласился верховный магистр.