— Всё, всё из-за вас, баб проклятущих! — выкрикнул он в мою сторону, вскочил и выбежал из столовой.

— Юс — идиот, — хмыкнула Шаэль. — Зациклен на идее того, что во всём виноваты девушки. Говорят, та единственная, с которой он, ну, пытался замутить на первом курсе, даже покончила с собой, чтобы не видеть его физиономию… Вечный девственник, ну, ты понимаешь.

— Я с ним живу, — мрачно сказала я. Взглянула на ошеломлённое лицо слишком озабоченной отношениями новоявленной подруги и тут же поправилась. — В смысле, меня поселили в его комнате. В смысле, мы просто соседи!

— Тебя поселили в мальчиковом общежитии?! — восторженно выдохнула Шаэль, а я представила, как она убивает меня, снимает скальп и натягивает на своё лицо, не в силах удержаться от соблазна.

— Вообще-то, это наказание. Я чем-то не угодила верладу Лестарису.

— Это не наказание, а награда! — Шаэль возбужденно подскочила, подавилась и долго прокашливалась. — Полный мрак! О-о-о…

Между тем столовая опустела, служащие, среди которых женщина — лет сорока пяти — была только одна, стали потихоньку наводить порядок.

— Какое занятие у нас первое? — поспешно перебила я раскрасневшуюся девушку. — Не хотелось бы опоздать в первый день.

— Спагиромагия, — разом поскучнела Шаэль. — Туда хоть опаздывай, хоть нет, всё равно Алазия Толстомордая расчешет граблями твой мозг, а потом прокипятит. Идём.

К нам подошла та самая работница, к моему удивлению, с довольно приветливым лицом, мягким взглядом тёплых карих глаз и сеточкой морщин вокруг них, нисколько её не портивших.

— Девочки, поторопитесь, — она добродушно улыбнулась, а я невольно улыбнулась в ответ, почувствовав невольную симпатию к совершенно незнакомой женщине. Несмотря на то, что она была старше меня более чем в два раза и явно не обременена деньгами, выглядела она настолько располагающе, что на месте Миара я бы непременно обратила внимание не на стервозную дурочку Ари, пусть свежую и хорошенькую, а на неё. Фигура стройная, лицо подкрашено настолько умело и аккуратно, что сразу и не подумаешь про макияж, а глаза смотрят так ласкового, что хочется сходу выболтать все свои печали.

— Новенькая? Добро пожаловать в нашу богадельню! — заговорщически подмигнула мне женщина, ловко составляя на небольшой круглый поднос бесчисленные тарелки Шаэль и мою одну-единственную. — Я Дорис.

— Ари.

— О, долгожданная Ари, — она покачала головой с некоторым сочувствием. — Если хочешь, могу накрывать для тебя пораньше, пока всё не устаканится.

— Что вы имеете в виду?

— Это не моё дело…

— Пожалуйста, ответьте! — взмолилась я. — Пока что на меня все только таращатся и никто ничего не объясняет.

— Так ведь тебя ждали, милая. У нас тут много любителей языками почесать, даром, что мужики, а хуже базарных баб. Любителей построить из себя святош найдётся вдоволь.

И откуда только слухи берутся?

— Спасибо, но сплетен я не боюсь.

— Да и верно, милая. У каждого свой путь, глупо судить кого-то, пока не прожил жизнь в его сапогах.

Я посмотрела вслед легко и грациозно маневрирующей между столиками верладе Дорис. Почему-то мне захотелось уткнуться лицом в её передник и заплакать, жалобно всхлипывая и причитая: «Мамочка, мамочка!», но я подавила это неуместное и абсолютно нелогичное чувство.

Мы с Шаэль остановились перед массивными дверями, ведущими в Учебный корпус алхимагов. Табличка с изображением какой-то массивной дымящейся реторты недвусмысленно намекала на то, что здесь занимаются таинствами трансформаций элементов… о которых я не знала ровным счётом ничего (и даже не имела возможности хоть как-то подготовиться, потому что за пределами ЗАЗЯЗ никаких учебников по интересующим меня темам не было). Возможно, с точки зрения Эстея, мне вовсе не стоило этим заморачиваться, так как не в учёбе заключалась моя основная цель, но… Но, возможно, он не так уж хорошо знал своего якобы приятеля, верлада Миара Лестариса. Не то что бы я претендовала на способность проникать в людские сердца и души, но мне казалось, что ничего не знающая девица, тупая, как сломанный карандаш, несведущая, как мартышка, и совершенно ничем, кроме собственной физиономии, чужих кошельков и постелей не интересующаяся, не способна покорить ректора ЗАЗЯЗ даже на одну, ту самую, необходимую ночь.

С другой стороны, гипотетический брак со мной должен привести ректора в ужас настолько, чтобы с этим своим артефактом он расстался.

И где же золотая середина?

Всю дорогу, пока я думала о своём, новообретённая подруга болтала без умолку. Изредка я всё же задавала вопросы, потому что слушать о том, какой лапочка преподаватель трансформаций некто Кертон («строг до ужаса, просто демон из Алого мрака во плоти, но м-м-м, какой же у него мужественный подбородок!») уже просто больше не могла. Так что я узнала, что в ЗАЗЯЗ на сегодняшний момент было два факультета: алхимагии, специализирующейся на металлах и минералах, и спагиромагии, соответственно занятой растительным миром. Однако — к превеликому сожалению Шаэль, всей душой ненавидевшей спагиромагию (подозреваю, по большей части потому, что этим направлением заведовала женщина) — оба эти факультета тесно взаимодействовали друг с другом, в частности, изучали какой-то необходимый минимум теории и практики — я тут же утонула в терминах и впала в ещё большую панику.

Если бы Миар преподавал у младших курсов, я бы поступила на первый курс и собственная некомпетентность не давила бы на меня так сильно! Боюсь, что ректора я больше вообще не увижу, потому что уже через несколько часов абсолютно всем станет ясно, что я не гожусь ни на что, кроме мытья реторт и пробирок…

— Мрак, не хочу идти! — заныла Шаэль, и тут же отпрыгнула, потому что тяжёлая двустворчатая дверь вдруг распахнулась и прямо перед нами очутилась дородная светловолосая верлада. Узнать в лицо уважаемую Алазию, чьему сну я столь нахально помешала сегодняшней ночью, я, конечно, не могла, но вот она уставилась на меня с таким кровожадным удовлетворением, что волосы зашевелились по всему телу даже там, где они, собственно, не росли.