— Все хорошо! — Гуля чмокнула его в щеку и сразу впилась зубами в лепешку. — Только они здесь пока останутся. Сереге трепанацию сделали. А я смотрела и инструменты подавала.

— Ешь, — Алексей встал, подошел к остальным бойцам и спокойно сказал. — Тут такое дело. Командир отделения окончательно выбыл, он остается здесь в госпитале. Так что дальше пойдем без него. Меня он оставил за себя. Если кто против, скажите прямо сейчас.

— Я не против, — быстро ответил Костик и подмигнул Лешке.

— Не против, — согласно кивнул Модя. — А кого еще ставить? Не меня же.

— Ну если комотд так решил, — не особо охотно буркнул Федот. — Пусть так и будет.

— Мне без разницы, — пожал плечами Николка Иванов. — С головой у тебя все в порядке, хоть и малец, почитай, но учти, с командира весь спрос.

— Так и енералом мигом станешь, — ехидно хохотнул дядька Степан. — Но ты смотри, нос не задирай. И молоко с губ утри, ха-ха-ха! Да ладно, не видишь, никто не против тебя. Командуй, ерой, токмо не обосрись!

В общем, никто против назначения не высказался.

Ночевали при телегах, Гуля, как всегда, пристроилась рядом с Лешкой под кошмой и сразу горячо зашептала.

— Знаешь, чего я больше всего хочу?

— Стать врачом? — Лекса про себя улыбнулся.

— И это тоже, но не только… — хихикнула Гуля, прижимаясь всем телом к Лешке. — Угадай! Угадай же… — она коснулась губами щеки Алексея. — Какой ты недогадливый! Ладно, не говори, я потом сама скажу…

Лешка смолчал. Несмотря на горячее как огонь девичье тело рядом, голова была забита совсем другим.

Ему очень хотелось быть полезным стране и сейчас Алексей пытался придумать, как это сделать.

«То, что меня никто не будет слушать сейчас — это понятно. Но когда стану из себя что-то представлять, что предложить? Войны с басмачами я практически не изучал, но с ними и так справятся со временем. А вот ход Великой отечественной знаю неплохо, даже отлично. До нее еще два десятка лет, как раз есть время что-то изменить. Но с чего начать?..»

— Бесчувственное бревно! — фыркнула Гуля, двинула Лешку локтем и сразу же заснула у него на плече. Алексей еще немного поразмышлял, кое-что придумал и тоже провалился в сон.

А с рассветом потопал к коменданту, но как только увидел перед комендатурой уже собравшийся обоз, сразу понял, что опасался совсем не зря.

Обоз оказался огромным, около тридцати-сорока телег, причем при нем находилось очень много гражданских, в том числе женщин и детей. А вот охраны Лекса насчитал всего около трех десятков бойцов, преимущественно нестроевых, да еще почти поголовно пеших. Конных Алексей заметил всего человек пять-шесть.

Присоединяться к обозу сразу расхотелось. Лешка прекрасно понимал, что случится, если по дороге нападут басмачи.

— Кобылья срака… — он даже остановился, но все-таки пересилил себя и пошел на инструктаж.

Перед самым кабинетом невольно получилось подслушать еще один разговор.

— Нет у меня больше людей, Иван Степаныч, хоть тресни нет, говорю тебе русским языком… — раздраженно бубнил комендант. — Всех кого мог, уже отдал. Гарнизон пустой, все наличные силы за басмачами гоняются. Сам знаешь, что люди Муэтдина-бека творят. Я бы не отправлял обоз вообще, но из Коканда давят. К счастью, вчера пришли семеро строевиков-кавалеристов, с тобой пойдут. Правда командир у них молокосос, но с виду боевой и толковый.

— Так-то оно так, но… — пробасил скрипучий голос. — Но и меня пойми, Николаевич. Бабы да детки сплошные, будь они неладны. Да полторы тысячи пудов зерна, да мануфактура, такое как мед пчел ишаков этих немытых приманит.

— Все, не гунди, Степаныч. Деваться нам некуда. Вон, смотри, пулемет, я вам дам. А еще телеграфировал в Коканд, вас на половине пути встретит отряд. Да где этот молокосос шастает, сказал же к пяти приходить.

— Еще без пяти…

Алексей решил, что пора и постучался в дверь.

В кабинете уже собралось несколько человек. Вчерашний очкарик, которому комендант приказывал найти пулемет, молодой раскосый парень в военной форме, но совершенно гражданского вида и пожилой, тощий и длинный как слега, носатый мужик, в железнодорожной фуражке.

Как очень скоро выяснилось, пожилой — Иван Степаныч Сидоров, оказался председателем местной партийной организации, раскосый — китаец Василий Вань — командир городского ополчения, а очкарик — Венцеслав Семенович — председатель городской комсомольской организации и по совместительству заместитель коменданта по каким-то там вопросам.