— И ты возьмешь ее с собой?

— Да, — хрипло ответил Маттео. — У тебя с этим проблемы?

Глаза Филипа заплясали между нами двумя, прежде чем он поднял руки в знак отступления. — Как знаешь, босс.

Миа вскочила и притянула меня в еще одно ласковое объятие. Это было на два объятия больше, чем я обычно получала за целый месяц в своей прежней жизни. Мы все попрощались, и Маттео повел меня к машине.

— На самом деле мне это очень понравилось, — призналась я, когда мы уже ехали.

— А ты думала, что не понравится?

— Я не знала, чего ожидать. И да, семейное время не всегда было моим любимым, но у тебя отличная семья.

— В этом мире нет ничего важнее семьи — кровной или иной. — Его голос был твердым, показывая, что он считает эти слова абсолютным Евангелием. Он говорил не ради того, чтобы поговорить, и не пускал дым мне в глаза. Маттео готов отдать жизнь за свою семью, и я уважала его, потому что сама была такой же.

Нам потребовалось всего пять минут, чтобы добраться до места назначения. Маттео провел меня внутрь небольшого склада в заброшенном районе, где кирпичи осыпались со зданий под бременем бедности. Свет был тусклым, а в одном углу трое мужчин стояли вокруг привязанного к стулу человека. Его рот был заклеен изолентой, глаза расширены и безумны.

Это должно было быть весело.

Я оставалась на заднем плане, за пределами круга мужчин. Это было не мое дело, и я не собиралась делать его своим только потому, что Маттео разрешил мне прийти.

Зная, что дела имеют свойство появляться даже в неподходящее время, Маттео надел на семейный ужин брюки и рубашку. Мужчина в шортах и сандалиях выглядел бы не так эффектно. А именно это и было — демонстрация силы и запугивание.

— Джонси, ты опоздал. Опять. Я сказал тебе, что будет, если ты опоздаешь еще раз. — Маттео протянул руку и сорвал изоленту со рта мужчины, бросил ее на землю и небрежно скрестил руки на широкой груди.

— Деньги будут у меня завтра, мистер Де Лука. Я клянусь. Пожалуйста, только не трогайте меня. — Хныканье мужчины было жалким.

Широкая публика считала мафиози бессердечными свиньями, но мы были такими же бизнесменами, как и все остальные. Мы четко формулировали свои ожидания и предпочитали, чтобы никто не был задет в наших сделках. Парни вроде Джонси, не выполняющие свои обязательства, не приносили нам еды на стол. Дело в том, что мы имели дело с низкими людьми, с которыми никто другой не стал бы иметь дело. Эти люди не говорят на том же языке, что и все остальные. Единственное, что производит впечатление — это насилие. Кулаки и кровь — они были просто частью наших разговоров. Если бы мизинцевые обещания и расписки делали свое дело, это сделало бы нашу жизнь намного проще. К сожалению, это было не так. Таким мужчинам, как Джонси, нужно было напомнить об их смертности, прежде чем они находили в себе силы выполнить свою часть сделки.

— Завтра будет не так, как мы договаривались. Это уже третий раз, Джонси. Три удара и ты проиграл. Ты знал это. Как, по-твоему, мы будем выглядеть, если позволим людям занимать у нас деньги и не возвращать их? — Маттео выглядел спокойным и совершенно невозмутимым. На его бровях не было ни намека на влагу, ни малейшей дрожи в движениях. Он был в своей стихии, и наблюдать за ним было одно удовольствие.

— П-п-пожалуйста, сэр. Если вы получите свои деньги, это главное, верно? Я получу их для вас — клянусь Христом. Пожалуйста, дайте мне еще один день.

Взгляд Маттео переместился на меня, и та невысказанная связь между нами ожила. — Твое невнимание прервало мой вечер с женой. Она гораздо важнее для меня, чем твое никчемное существование в собачьем дерьме, поэтому мы собираемся сделать это коротким и милым. Я позволю тебе уйти отсюда сегодня вечером, но у тебя есть время до полудня завтрашнего дня, чтобы доставить товар.

— Спасибо, мистер...

Кулак Маттео оборвал его слова с удовлетворительным хрустом. Мужчина взвыл, и кровь хлынула на его рубашку из, должно быть, сломанного носа.

Маттео не пропустил ни одного удара, вытер руку тряпкой, лежащей на соседнем ящике, и кивнул своим людям. — Преподайте ему урок, пока он не ушел. — Он вывел меня со склада и отвез нас обратно в свою квартиру без намека на разочарование или гнев. Его действия были чисто деловыми. Сцена не вызвала у него никаких эмоций, поэтому не было раздражения, которое могло бы просочиться в личную жизнь. Он был холодным спокойствием в дорогом костюме, и я никогда в жизни не видела ничего более сексуального.

На этот раз была моя очередь брать то, что я хотела. Как только мы вошли в нашу квартиру, я прижала его к стене и прильнула к его губам. В его поцелуе я почти чувствовала вкус застарелого отчаяния со склада, и это возбуждало меня.

— Моя девочка любит немного насилия, не так ли? — промурлыкал он между поцелуями. Золотые искорки в его глазах сверкали силой. Я была не единственной, кого оживляло небольшое кровопролитие.

Мои пальцы возились с его ремнем, пока он не отпихнул их. Маттео расстегнул пряжку и снял кожаный пояс со своей талии. Его напряженный взгляд не отрывался от меня.