Черная туча над моей головой наконец-то пролилась дождем сердечной боли. Листы раскаяния и страдания пропитали меня до костей. Жирные капли стыда и горя покрывали мое тело, пока эмоциональные воды не стали для меня слишком тяжелыми.

Мое сознание переместилось в место, где я не была уже долгое время. Туда, где не было ни боли, ни страха. Место, где ничто не могло коснуться меня, и никто не мог меня найти. Это не было моим счастливым местом, потому что в этом царстве не было эмоций. Только пустота.

16

МАТТЕО

Марии не было. Она уехала на следующее утро, не сказав ни слова, и я решил, что это к лучшему. Даже через двадцать четыре часа после ее взрыва я не мог гарантировать, что сделаю или скажу, если увижу ее.

В ту ночь я не спал до тех пор, пока солнце не приблизилось к горизонту на следующее утро. Но даже после этого я провалялся всего несколько часов, прежде чем уродливая правда реальности снова настигла меня.

Мария была беременна, и она хотела сделать аборт.

Что, блядь, за хрень?

Я был полностью ошарашен. Может быть, я не очень хорошо справился с ситуацией, но моя реакция была бурной. Это был мой ребенок, которого она хотела убить — по крайней мере, я предполагал, что это был мой ребенок. Я даже не планировал заводить детей, но что-то в осознании того, что он был там, жил внутри нее. Блядь. Все это исчезло.

Я бы сделал все, чтобы защитить своего ребенка.

О чем, черт возьми, она думала?

Наливая себе очередную порцию виски, пытаясь заглушить непрекращающиеся мысли в голове, я задавался вопросом, почему она вообще задумалась о подобном. Я не обязательно был против абортов. Я понимал, что есть женщины в дерьмовых обстоятельствах, которых нельзя заставлять произвести на свет ребенка, но это было далеко от нашей ситуации. На самом деле, я не мог придумать ни одной причины, оправдывающей аборт нашего ребенка.

Это заставило меня ослепнуть от ярости. Я отвел руку назад и швырнул бокал в стену, рассыпав осколки хрусталя Waterford по деревянному полу своего кабинета.

— Господи, что с тобой? — Филип подпер плечом дверную раму и уставился на меня так, словно я надел платье и танцевал меренге.

Мне нужно было отобрать у этого засранца ключ от моего дома. — Ты когда-нибудь слышал о необходимости стучаться?

— Я никогда не стучу, когда прихожу.

— Ну, придурок, я теперь женат. Стучи в следующий раз.

— Отлично. Так вот зачем ты меня сюда позвал? Чтобы выпороть мою задницу?

— Мне нужно, чтобы ты проследил за Марией — убедился, что она в безопасности, и дал мне знать, куда она пошла. — Я был на девяносто пять процентов уверен, что она не станет делать аборт без моего согласия, но эти пять процентов тяготили меня.

Юмор сполз с его лица. — Что, черт возьми, происходит?

— Тебе не о чем беспокоиться. Просто найди ее и следи за ней.

— Ты не знаешь, где она? — пробурчал он, наконец оторвавшись от стены.

Мои легкие раздулись от тяжелого вздоха. — Нет, не знаю. Я предполагаю, что она вернулась в город. Проверь оба наших места. Сомневаюсь, что она будет прятаться.

— Похоже, ты облажался.

— Иди! — заорал я, теряя терпение со своим паршивым братом.

— Ладно, ладно. — Он поднял руки в знак капитуляции и исчез за углом, как раз когда зазвонил мой телефон.

Какого хрена теперь?

Вентури. Идеально. У него будут новости, чтобы отвлечь меня.

— Да, — рявкнул я.

— Все уже готово, просто хотел получить твое подтверждение, прежде чем начать действовать.

— Сделай это. — Я закончил разговор, чувствуя, как небольшое удовлетворение успокаивает мои потрепанные нервы.

Мои рабочие дела были в порядке. Теперь мне оставалось разобраться с катастрофой моего брака.

17

МАРИЯ

Прошла неделя с тех пор, как я уехала из Хэмптона, а я не сказала Маттео ни слова. Он не пытался связаться со мной, а я все еще была слишком напугана и смущена, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. По крайней мере, я снова могла дышать. Первые четыре дня я провела в своей непроданной квартире, лежа в кровати и просматривая сериалы, чтобы отвлечься от своих проблем.

Каждое утро волна за волной тошнота напоминала мне о моем состоянии. Дни с первого по четвертый были уродливыми, темными днями. Едкие, отравляющие дни. Дни, которые я хотела похоронить на кладбище своего подсознания. На пятый день мне удалось смыть слой жира, покрывавший мое тело. На шестой день я оделась и отправилась на короткую прогулку в парк недалеко от моей квартиры. Сегодня был седьмой день.