Промокнув глаза салфеткой, Оксана Егоровна сказала уже добрым голосом:

— Светочка, поднимись, пожалуйста!

Светка вскочила и шмыгнула к Лидии, которая так и сидела, вцепившись в свою переносицу.

— Конечно я вам помогу! Только успокойтесь.

Директриса встала, засуетилась, плеснула воды в стакан из графина, протянула его Лидии со словами:

— Вот, выпейте, успокойтесь У меня есть сердечные капли, вам нужно?

Лидия мотнула головой, взяла стакан, и тут в кабинет ворвалась сотрудница с папками, извинилась, попятилась.

— Занята! — Оксана Егоровна вскинула руку. — Освобожусь через… — Она глянула на настенные часы. — Через полчаса.

Лидия отхлебнула воду, поставила стакан на стол.

— Огромное спасибо. Извините Свету за ее порыв…

— Что вы, такой солнечный ребенок! — умилилась начальница, прошлась по комнате. — Ей бы на сцену… Теперь давайте я вам расскажу, что делать, как оформлять заявку на усыновление, обсудим, что для вас лучше: усыновление или опекунство.

Я обратился к детям:

— Света, Ваня, пойдем пирожные есть!

— Пирожные! Ура! — развеселилась Света и затанцевала на месте.

— Встречаемся у входа в администрацию. — Уводя детей, я спросил: — Сколько вам понадобится времени?

— Около получаса, — ответила начальница.

Поблагодарив ее, мы удалились.

Морось прекратилась, тучи поредели, и над крышами плыло клонящееся к закату бледное солнце, обесцвеченное туманом.

Поблизости не было кафе, а на рынке женщины продавали самодельные пирожные и торты на бумажных тарелочках, у них все было свежим — мне отчим показал это место, он часто там обедал — а рядом в ларьке продавали кофе и чай, мы пошли туда, а я был уверен, что Оксана Егоровна и правда поможет Лидии.

В полчаса Лидия не уложилась, и мы прождали ее еще десять минут. Вышла она потерянная, с длинным списком того, что ей нужно сделать для усыновления. Я протянул к нему руку.

— Можно взглянуть?

— Нет! — отрезала она. — Ты и так сильно нам помог, теперь это моя забота, нечего голову забивать. Будем надеяться, что Оксана обставит все так, что суд нам не откажет.

— Все оказалось сложнее, чем мы думали, — сказал я.

— Я и не рассчитывала, что будет просто. Но за свое счастье надо бороться, и я буду бороться. — Лидия сложила листок вдвое и положила в сумку. — Оксана уверила, что наше дело не безнадежное, и с огромной вероятностью суд вынесет положительное решение. Но до того надо побегать, отвезти детей в детдома, где их документы, возможно, оставить там…

— Нет! — закричала Светка и затопала ногами.

— Никто никуда еще не едет. Это неточно, — утешила ее Лидия. — А Коля из другого детдома… В общем, так вот. Посижу, подумаю, что за чем делать, и начну.

— Вы большая молодец, — улыбнулся я, выгреб деньги из кармана и отдал Лидии, включая тысячу рублей. — Это вам.

— С ума сошел? — воскликнула она и попыталась вернуть деньги мне в карман, но я отпрыгнул.

— Нет уж. Возьмите, это честно сэкономленное.

— Я не могу! — настаивала Лидия.

— Выбросите, — улыбнулся я, отходя подальше.

— Нет! Мне отдайте! — вцепился в ее руку Ваня, и она сунула деньги в сумку.

— Ладно. Раз такое дело, пойдемте гулять по набережной? — предложила Лидия. — А то у меня голова взорвется, да и одичали мы совсем.

— Да! Гулять! — поддержала ее Светка, Ваня кивнул.

— Ты с нами? — обратилась Лидия ко мне.

— Нет, извините. Дел много — домой поеду.

— Удачи в делах, — рассеянно улыбнулась Лидия.

— Удачи, Пашка! — Светка обняла меня и отпрянула.

— Ты наш ангел-хранитель, — сказала Лидия и помахала напоследок, я поднял руку и зашагал на остановку, жалея, что Карп остался дома, теперь придется толкаться в салоне в час пик.

Насчет толкаться я ошибся, приуменьшил масштаб катастрофы. Ближайший рейс отменили, и спустя сорок минут я участвовал в штурме Зимнего. Пассажиры набились в «Икарус», как сельди в бочку, и меня прижали к ограждению на гармошке. Думал, кишки выдавят, пока доеду.

С каждой остановкой автобус пустел, и я выжил. Вылез на своей остановке потрепанным, но не сломленным. И тут же из темноты мне навстречу ринулись две тени. Тело действовало на рефлексах. Скользнуть в сторону, отбивая удар и уходя от ножа. Ударить в ответ, целя в лицо — костяшки впечатались в нос. Донесся сдавленный возглас — один противник минус. Бежать домой!

— Перехватывай! — крикнул уцелевший нападавший, и тут до меня дошло, что это те самые гопники.

В сумерках я различил еще один силуэт с чем-то длинным в руке. Палка? Арматура? Не разглядеть.

— Иди сюда, падла! — хрипнул он. — За беспредел ответишь!

Объяснять им, что они меня с кем-то путают, потому что я и беспредел — несовместимые вещи, было не время, я перебежал на другую сторону дороги, и рука нырнула в карман.

— Думаешь, раз батя мент, тебе закон не писан, да? — разорялся тот, что ждал в засаде, спешно приближаясь. — На тебя у нас свой закон!