Шрифт:
— Крови всегда хватит на это, — ответил я небрежно, — Впрочем... что выйдет, то выйдет...
— Ах, доктор!.. я себя плохо чувствую...
Истратив свои последние силы на свое старческое желанье, барон побледнел и упал в обморок. Я уложил его на диване, поднял ему ноги, дал ему нюхать острых солей и стал бить по лицу мокрой салфеткой... Обморок продолжался несколько минут. Когда он очнулся, я распорядился, чтобы два человека довели его до кареты, которая дожидалась его на улице... Еле двигая губами, он начал бормотать:
— Ах!.. Буль-де-Неж!.. Буль-де-Неж!.. Я тебе подарю...
Он лежал на подушках, бессильно свесив свои ноги и опустив голову на грудь и, все продолжал бормотать:
— Да!.. так... все мое существо... я тебе подарю все мое сущ...
На следующий день он отправился к известному в науке химику.
— Я прошу вас, — сказал он ему, — взять из моих вен столько крови, сколько нужно, чтобы добыть из нее тридцать пять грамм железа.
— Тридцать пять грамм?.. — воскликнул изумленный химик... Черт возьми!
— Разве это много? — спросил барон с беспокойством...
— Много...
— Я заплачу, сколько нужно... И берите всю мою кровь, если потребуется...
— Дело в том, что вы очень стары...
— Если бы я был молод, — возразил барон, — я не стал бы дарить моей любимой Буль-де-Неж свою кровь... нашел бы что-нибудь другое...
По истечении двух месяцев химик доставил барону маленький кусочек железа.
— Тут только тридцать грамм...—сказал он ему.
— Какой маленький кусочек!.. — прошептал едва слышным голосом бледный, как полотно, барон...
— Ах, барон!.. Ведь железо тяжелый металл и занимает очень малый объем.
— Какой маленький кусочек!.. какой маленький кусочек!
И рассматривая маленький кусочек железа, который он держал дрожащими пальцами, он говорил со вздохом:
— Итак, вот все мое существо... красоты в нем нет... Однако в этом черном зерне вся сила моей любви... Как Буль-де-Неж будет гордиться этой драгоценностью... драгоценностью из моей плоти... и крови... Ведь в ней моя жизнь!.. И как она будет любить меня!.. И как будет плакать от любви!
Он еле слышно прошептал последние слова, не будучи в силах произнести их громко... И затем стал говорить, как бы про себя:
— Маленький кусочек... однако нет и не было никогда на свете ни у одной женщины ни на шее, ни на пальцах такой большой драгоценности...
Он заснул беспокойным сном, полным кошмаров...
Чрез несколько дней барон лежал в предсмертной агонии. Буль-де-Пеж стояла у его постели и смотрела тоскливым взглядом, который говорил: „Старик меня бесит... никак не умрет... мне хочется уйти...“
Слуга принес ларчик.
— Что это такое?.. — спросил барон задыхаясь.
— Это кольцо... господин барон.
При этих словах у умирающего старика появилась улыбка на устах и глаза засветились...
— Дай... А ты Буль-де-Пеж подойди ко мне поближе... и слушай...
Он с усилием открыл ларчик, одел кольцо Буль-де-Пеж на палец и прорывающимся от хрипа голосом сказал:
— Буль-де-Неж... посмотри на это кольцо... Как видишь, оно из железа... но в этом железе вся моя кровь. Чтобы добыть его, мне вскрыли вены... Я убил себя, чтобы дать тебе кольцо, какого не было никогда ни у одной женщины... Счастлива ли ты?..
Буль-де-Пеж посмотрела на кольцо с удивлением, в котором виден был оттенок презрения, и просто сказала:
А! хорошо... мой старик...но знаешь... я предпочла бы часы.
Трицепс окончил свой рассказ и разразился громким смехом.
— Нет... и смешная же эта Буль-де-Неж!.. Тип!..
XII
Я сделал сегодня важное открытие по вопросу о невосприимчивости ежа к змеиному яду, и я прошу позволения у вас, мои будущие читатели, поделиться с вами моей радостью.
Эта невосприимчивость не является результатом физиологических особенностей, делающих змеиный яд безвредным для организма ежа, как это думают натуралисты, которые никогда не видят дальше кончика своего скальпеля; она объясняется исключительно удивительной приспособляемостью, которой природа наделила это маленькое четвероногое, и поразительной смышленостью, которую оно обнаруживает в борьбе за существование. Я это сейчас докажу.
Я не сообщил о своем открытии так называемому ученому миру. Я знаю, он по природе своей крайне недоверчив к свободным исследователям и возвел в систему свое враждебное отношение к вторжению литераторов в область науки, на которую он смотрит как на свою вотчину. И, смею сказать, совершенно напрасно. К тому же мои прежние труды и последующие исследования могут служить серьезным подтверждением, что я не новичок в этой области человеческого ума. Нужно ли напоминать, что это я установил столь интересный и совершенно новый закон о движении у растений. А мои наблюдения над нервной системой паука революционизировали физиологию этого членистого бескрылого насекомого. Сэр Джон Леббок, которому я послал свой блестящий доклад, пришел по этому поводу в такую ярость, что потребовалось все дипломатическое искусство нашего тогдашнего посланника в Лондоне барона де-Курселя, чтобы помешать Англии наделать еще глупостей в Египте.