Остальные древние писатели не добавили ничего принципиально нового к сообщениям Полибия и Плутарха.

Современные ученые далеко не однозначно оценивают как личность Клеомена, так и его реформаторскую деятельность. Во многом их оценка зависит от степени доверия к двум древним авторам, Плутарху и Полибию, по-разному трактующим историю царствования Клеомена. Агиографическая традиция, берущая свое начало от Филарха и органически воспринятая Плутархом, делает ударение на преемственности, на идентичности идеологии Агиса и Клеомена. В современной науке, наоборот, стараются найти и находят принципиальные отличия между этими двумя царями-реформаторами. В Клеомене видят скорее истинного наследника своего отца Леонида, человека, менее всего склонного к романтической рефлексии и сознательно стремящегося к монархической власти. Стремление к упрочению как собственного правления, так и самого института царской власти признается в современной историографии одной из главных целей реформ Клеомена[313].

Для Агиса и Клеомена первоочередной задачей было создание боеспособной армии. Только так можно было отстаивать собственную независимость и думать о восстановлении гегемонии в Пелопоннесе. Однако эта важнейшая задача стала решаться слишком поздно, когда у Спарты уже не оставалось запаса времени: ей приходилось существовать в условиях сильнейшего внешнего давления сперва со стороны Македонии, а позже — Рима. Несчастье Спарты заключалось в том, что она в отличие от республиканского Рима слишком поздно приступила к кардинальным социально-экономическим реформам. Даже такой талантливый политик и полководец, каким был Клеомен, несмотря на значительные военные успехи, оказался бессильным перед объединенными силами Ахейской лиги и Македонской державы. А вместе с военным поражением ушла в небытие и реформированная им Спарта.

Женитьба юного принца

Клеомен, сын царя Леонида II и Кратесиклеи, родился между 260 и 258 гг. Его отец Леонид после гибели Агиса IV в 241 г. правил уже без коллеги, вопреки многовековой практике. Он заменил традиционную диархию на свою единоличную власть. В этом отношении царя Леонида можно считать основателем монархии Агиадов, правда, оказавшейся весьма недолговечной.

Леонид в 241 или 240 г. женил своего юного сына Клеомена на вдове царя Агиса, Агиатиде. Плутарх утверждает, что Леонид «силою выдал ее за своего сына…»[314] (Cleom. 1, 1). У Агиатиды, думается, не было иного способа сохранить жизнь себе и сыну, как только выйти замуж за Клеомена.

Леонид, поспешно женив Клеомена на вдове Агиса, показал себя дальновидным политиком. И в политическом, и в финансовом отношениях этот брак был очень выгоден Леониду: с одной стороны, трон Еврипонтидов оказался под его непосредственным контролем, поскольку в его руки попал малолетний сын Агиса IV и единственный прямой наследник дома Еврипонтидов (Архидам, родной брат Агиса, сразу же после его убийства бежал из Спарты и до 229 г. пребывал в изгнании), а с другой — он мог теперь распоряжаться значительными средствами. Агиатида, являясь наследницей огромного состояния, естественно, принесла его в дом мужа.

После смерти Агиса IV Спарта вернулась к тому же состоянию, в каком она находилась до начала его реформ. У власти стояла малочисленная правящая клика во главе с Леонидом и эфорами. Менее всего эти люди были озабочены решением социальных проблем спартанского общества. Вот как изображает Плутарх картину всеобщего упадка нравов перед воцарением Клеомена: «…граждане вконец изнежились от праздности и забав, царь ко всему относился с полным равнодушием — лишь бы никто не мешал ему жить в богатстве и роскоши, государственные же дела были в пренебрежении, ибо каждый думал лишь о своем доме и о собственной выгоде» (Cleom. 1, 2).

Новый этап спартанской истории периода эллинизма начинается в 235 г., когда после смерти Леонида II престол унаследовал его сын Клеомен. Но будущий реформатор в отличие от своего идейного предшественника Агиса IV далеко не сразу приступил к реформам. Между вступлением на трон и началом его активной политической деятельности прошел достаточно большой срок — семь-восемь лет. Такая временная лакуна ставит под сомнение утверждение Плутарха (Филарха), что уже в юности под влиянием рассказов Агиатиды Клеомен проникся идеями Агиса, желая немедленно, как только станет царем, «переменить и опрокинуть» старый порядок (Cleom. 3, 2). Эта романтическая версия о юном царе, всецело находящемся в плену идей Агиса, внушенных ему собственной женой, была вполне в духе Филарха. С ее помощью легко было объяснить как полный отход Клеомена от взглядов и действий его отца Леонида, так и преемственную связь между двумя царями-единомышленниками из разных царских домов. Но кроме романтической истории о взаимной любви юного Клеомена и Агиатиды, мы ровным счетом ничего не знаем о действиях этого царя между 235 и 229 гг., то есть между его восхождением на трон и началом Клеоменовой войны.

Влияние философа-стоика Сфера на Клеомена

Идеи стоиков были хорошо известны в Спарте и имели для спартанцев большую притягательную силу. Спарта стала для ранних стоиков своеобразным полигоном. Здесь с успехом можно было развивать две любимые темы их сочинений: значение монархической власти и особенности спартанского государственного устройства. Из философов-стоиков теснее всего со Спартой был связан Сфер Борисфенский, ученик Зенона[315].

Плутарх весьма осторожно формулирует свое сообщение о том, что он был учителем Клеомена (Cleom. 2, 2). Он утверждает также, что Сфер помогал Клеомену в его реформаторской деятельности. Таким образом, если верить Плутарху, Сфер побывал в Спарте дважды: первый раз еще при царе Леониде в качестве учителя его сына Клеомена, а второй раз много позже (зимой 226 г.), когда уже сам Клеомен пригласил Сфера в Спарту и поручил ему воспитание юношества по древнему образцу (11,4).

Сведения о Сфере Плутарх почерпнул скорее всего у Филарха. Последний верил, что на мировоззрение Клеомена сильное влияние оказало учение стоиков, особенно модная тогда идея о возврате к старинным добродетелям предков. Сфер, по мнению Филарха, внушал своим ученикам, в число которых входил и будущий царь, идеи преобразования спартанского общества по Ликургову образцу. Филарх считал, что именно Сфер стоял за реформами Клеомена и инициировал их воплощение в жизнь.