— Если бы я не догадался, могли бы и убить, — ответил на это я.

Мы допили шампанское, поболтали о какой-то ерунде и пошли спать. Я выключил свет и прислушался. Звуки ночных городов примерно одинаковы, но мне казалось, что я слышал что-то отличающее этот конкретный город от Канда.

Так я пролежал минут десять или пятнадцать, когда услышал шёпот сбоку.

— Макс, — затем несколько секунд тишины. — Макс, ты спишь?

— Нет, — ответил я. — Слушаю звуки города.

— А можешь… — она начала быстро, но всё-таки споткнулась и замолчала, ища слова, после чего мне на плечо легла её горячая ладонь, которая потихоньку стала спускаться ниже.

Я понял, чего она хочет, хотя её губы снова раскрылись, чтобы что-то сказать. Но слова были уже не нужны, поэтому я перевернулся и придавил её к кровати.

Гвельф никак не мог поверить своему счастью. То, что он считал легендой, недостижимой мечтой вдруг оказалось у него в руках. На самом деле даже гораздо больше этого. Потому что всё на деле легенда — это не мёртвый застывший материал, а реально живое существо. И обращаться с ним надо соответствующе.

Общаться с тем, кого его заказчик называл Робом, было сложно. Он пытался изображать слова, но почти не говорил. А вот образы он умел создавать отлично. Правда, становилось очевидно, что он очень мало видел. Большая часть образов была либо из пещеры, либо из путешествия сюда. Кое-что артефактор даже узнавал.

— Сколько же ты просидел там в полном одиночестве и тишине? — поинтересовался Гвельф у того, что все всегда считали просто материалом для придания амуниции и артефактам легендарности. — Это же невероятно.

— Это закончилось, — лаконично ответил Роб. — Сделай меня самым лучшим доспехом в мире. Я хочу защищать своего друга.

Хозяин мастерской покачал головой. Он до сих пор боялся себе признаться в том, что хочет заполучить это существо. Но в то же время знал, что не может себе этого позволить.

Роб не отвечал словами, но доносил в голову Гвельфа образы и эмоции. Иногда обрывочные, иногда непонятные, но все вместе складывающиеся в единую картину.

— Хочешь остаться у меня? — спросил артефактор с робкой надеждой. — Я могу бросить свою мастерскую, возить тебя по миру. Показать тебе всё! Что ты увидишь с призывателем? Бесконечные данжи? Тысячи монстров? Удары, ссадины, укусы, царапки?

— Благодарю за предложение, — отозвалось невероятное существо. — Но у меня договор с Гардаром. Давай приступим к делу.

Гвельфу ничего больше не оставалось, как последовать словам Роба. Он старался, как мог. Раскручивал сферы для пущего эффекта, раскатывал чешую, которая сама по себе была невероятно крутой, добавлял разные ингредиенты, чтобы вещь получилась поистине уникальной.

Только Роб не особо оценил его старания.

— Это не нужно, — сказал он на единственный рог уникора, которых и в природе, может, не осталось. — Лишнее, — это на усы болотного уползня. — Не стоит, — на крылья верхолётки.

И лишь однажды он сказал:

— Оставь, — на колер для будущих цветов.

Гвельф работал всю ночь без продыху. От брони то бил яркий столб света, то он загорался пламенем, то исчезал в собственной тьме, то начинал уползать, живя собственной жизнью. Но артефактор, не смыкая глаз, довёл всё до нужной точки, ровно так, как указало ему существо.

И, да, этим самым он всё ещё пытался получить его расположение.

Пришло время последнего превращения. Гвельф положил броню под специальный пресс, где она должна была стать тем самым уникальным предметом. Редкие сферы, среди которых была одна даже сверхредкая, потихоньку впитывались в чешую, облитую или облепленную Робом. Артефактор затруднялся сказать, что именно он сделал.

Но в тот момент, когда он вынул броню из-под пресса, рот его раскрылся, а на глазах появились слёзы. Никогда он не делал ничего подобного. И никогда ему уже не доведётся сделать что-то настолько великое.

Утром я проснулся от звонка Гвельфа. Дрожащим голосом, абсолютно не присущим ему, артефактор сказал, что я могу прийти и положил трубку.

Я легко соскочил с кровати и пошёл умываться. Когда вернулся, Асакура уже была одета и ждала своей очереди в ванную комнату.

— Доброе утро, — сказала она. — Как спалось.

— Привет, — ответил я. — Отлично.

Вроде бы ничего на значащие фразы, но я сделал сразу несколько выводов. Во-первых, наши отношения действительно особо не изменились. Не будет Асакура лезть ко мне с разговорами про отношения, верность, общение и прочее. Мы можем сегодня же разойтись по разным сторонам и встретиться через год, сказав друг другу привет. А во-вторых, всё-таки всё изменилось. И мы могли пойти дальше рядом.

Я решил не торопить события, и дать им развиваться самим. В конце концов, перед нами стояла сейчас куда более важная задача.