Мне это не нравится. Страх ужаса перед порталом едва не заставил меня отступить. Почти. Но я никогда не позволяла страху удерживать меня от того, чего я хочу, даже если этот страх не мой собственный.

Я взглянула на Аэролиса и обнаружил, что Джинн молча парит неподалеку. Было невозможно сказать, куда он смотрит, но у меня появилось отчетливое ощущение, что его внимание все равно приковано ко мне. «Удачи». Бессмысленные слова в контексте происходящего, Джинн смеется над нами. Я стиснула зубы и шагнула в портал.

Это был первый раз, когда я ступила на Ишу после Пикарра. Более того, я была недалеко от Ямы. Я узнала этот район и была уверена, что видела его раньше, бывала здесь раньше. Прищурившись, я посмотрела на близлежащие скалы и была уверена, что вижу темное отверстие, через которое мы сбежали из разрушенного города Джиннов, преследуемые Проклятыми, Джозефом и солдатами управляющего. В прошлый раз землю покрывал белый пушистый снег, но ориентиры все еще были на месте. Вдалеке виднелся Лес Десяти, темный и зловещий. Два моих призрака стояли неподалеку; охотники, которых я убила в том лесу, жадно смотрели на линию деревьев. Когда они жили, этот лес был их домом. Теперь, где-то на восточной окраине, он был их могилой. Пожилой призрак с квадратным подбородком обвиняюще посмотрел на меня, и мне пришлось отвести взгляд.

Какая-то часть меня хотела подождать. Яма была так близко, и я почувствовала странное желание вернуться. В Кешине есть поговорка, я слышала, как мои родители часто ее использовали. Гостеприимный, как старый ботинок. В то время я понятия не имела, что это значит. Сейчас я знаю. За это время я сносила много ботинок, но самые старые всегда казались мне самыми удобными и уютными. Именно так я описываю свое возвращение в это место, которое было так близко к моей старой тюрьме. Яма была такой же уютной, как старый ботинок. Или, может быть, это была просто идея. Несмотря на все пытки, копание и жизнь на лезвии бритвы, в простоте Ямы было что-то успокаивающее. Она была незамысловатой. Хорралейну это чувство было хорошо знакомо, и я подумала, насколько велико было его искушение повернуться в том направлении и поползти обратно к Деко.

— Приятно снова оказаться на земле, — сказала Имико, уже снимая зимнюю куртку. Лето выдалось теплым, и разница с тем, что было на До'шане, была шокирующей. Настроение моей подруги, казалось, уже немного поднялось. Дом оказывает на нас такое воздействие, и, куда бы мы ни пошли, Имико по-прежнему считала Ишу своим домом. Я думаю, мы все считали. Ну, за исключением Иштар, но моя наставница называла домом любое место, где она могла найти таверну и напиться. — Можем ли мы какое-то время держаться подальше от летающих городов?

— Я поддерживаю это мнение, — сказал Хардт. Он смотрел на запад.

— Не знаю. — Иштар усмехнулась. — Мне нравится ощущение движения под ногами. Конечно, не помешало бы еще несколько таверн. И, может быть, кого-нибудь из моих людей, чем этих диких пародий на пахтов.

— Прошлое показывает нам, какие мы есть, — сказал Тамура, словно соглашаясь. — Невозможно стереть то, какими мы были, только спрятаться от этого.

Не делай этого. Сссеракис не поддержал шутливый тон моих друзей. Внимание ужаса было приковано ко мне и к тому, что я собиралась сделать. Мы освободились от Джинна. Пусть он летает там, наверху, пойманный в ловушку и забытый.

— Нет, — повторила я, не обращая внимания на взгляды, которые бросали на меня остальные. Они слишком привыкли к тому, что я разговариваю сама с собой.

Вашему миру не нужен Аэролис. Не отдавай Оваэрис Джинну. Пожалуйста, Эскара.

Сссеракис не понимал. Это было невозможно. Я делала это не только для себя, не только для того, чтобы облегчить свою совесть. Я делала это не только ради Аэролиса или даже ради жизней всех тех Диких, которые спасу. Я делала это ради Сильвы. Она пыталась сотрудничать с Дикими. Она пыталась спасти их... от меня. Если я позволю До'шану плыть дальше, оставлю Аэролиса гнить там, наверху, они все умрут. Это была моя последняя дань уважения женщине, которую я любила. Лучший способ, который я смогла придумать. Спасти целый город, невзирая на риск. Она бы гордилась этим.

И снова мои решения заставили меня конфликтовать с моим ужасом. И снова я отвергла его мнение. Это было мое тело, мой разум. Я устанавливала правила, а Сссеракис был просто попутчиком. Пассажиром, и никем другим. Решения должны были приниматься мной. Есть способы наказать кого-то, даже не осознавая, что ты это делаешь.

— У нас компания, — сказал Хардт. Группа из десяти человек, судя по виду, солдаты, одетые в форму и вооруженные сталью. Они были из Ямы; я чувствовала исходящий от них запах даже за дюжину шагов. Запах этого места проникает не только в тебя и твою одежду, он проникает внутрь тебя. Возможно, он выветрится, со временем, но это был какой-то патруль, вероятно, недавно сформированный после нашего побега, и запах Ямы преследовал их повсюду. Они приближались к нам осторожно, не вынимая оружия. Я бы сказала, что это было весьма мудро с их стороны.

Мы представляли собой довольно странную группу. Нас было шестеро, и мы были не вооружены, только Хорралейн с Разрушителем и Иштар с мечами. Конечно, остальным оружие было не нужно. Тамура и Хардт были мастерами рукопашного боя, а меня поддерживала магия, не говоря уже об ужасе.

— Вы вторглись на королевскую территорию, — сказал один из солдат, высокий мужчина с тонкими, как проволока, усиками; казалось, он злобно скалится.

Я спросила себя, узнали ли они меня. Мог ли кто-нибудь из них посмотреть на меня и увидеть ту юную девушку, которой я была когда-то. Возможно, кто-то из них притащил меня к управляющему, или, может быть, они были там в тот день, когда меня раздели, одели в тюремные лохмотья и бросили в Яму. Но нет, конечно, они меня не узнали. Той девушки уже не было. Теперь я была взрослой женщиной с мускулами на костях, шрамами на коже и молниями в глазах. Даже мои волосы стали на тон светлее, чем раньше, темные вместо черных, и ухоженные, вместо того непослушного беспорядка, которым они были раньше. Они меня не узнали. Я едва узнавала себя. Во мне ничего не осталось от девушки, которая сражалась и потерпела поражение при падении Оррана. Зато они, скорее всего, узнали Хардта или Хорралейна. Крупные мужчины обычно производят неизгладимое впечатление, хотя на самом деле стоит обращать внимание на самых маленьких из нас.