Наконец, я добилась некоторого прогресса. Теперь у меня были более прочные, легкие источникоклинки, наполненные огнем, который мог поджечь металл. Я скопировала щит, который, как я видела, Сильва создала вокруг себя, на самом деле это был скорее пузырь. Наполнив этот щит кинемантией и дугомантией, я сделала его непроницаемым как для физических атак, так и для магических. Я научилась создавать ударную волну энергии, исходящую от меня, что было бы более чем полезно, если бы я когда-нибудь оказалась в окружении. Так много новых возможностей открылось передо мной, когда я узнала, что магия становится более могущественной, когда она используется совместно, когда используются принципы, объединяющие Ранд и Джиннов. Именно отсюда проистекала истинная сила Железного легиона. Знания, позволяющие использовать магию так, как никто другой не осмеливался. Он был настроен на более чем десять различных источников и, вероятно, мог использовать их все одновременно. Неудивительно, что он был таким сильным.

Шли недели, и урон становился все более очевидным. Аэролис и его город могли бы вечно летать по небу, отделенные от остального мира вечностью, но мы не могли. Дикие не могли. Мы все умирали с голоду. Наши припасы закончились, даже несмотря на то, что мы изо всех сил экономили. Все мы похудели, и в некоторые дни мы могли говорить только о голоде. Некоторые люди злятся, когда их одолевает голод. Я не одна из них, но Иштар такая, и у нее хватает ума и языка, чтобы подкреплять свой гнев оскорблениями, которые жалят так же сильно, как удары меча. Однажды она довела Имико до слез, и я набросилась на нее так резко, что, думала, дело дойдет до ударов. Не таких ударов, которые мы наносили друг другу в спаррингах, а настоящих, предназначенные для того, чтобы ранить или даже убить. Мы были друзьями, и более того, она была наставницей. Я уважала Иштар больше, чем когда-либо говорила ей. Но гнев и трудности плохо сочетаются, и мы оба наговорили друг другу таких вещей, о которых я жалею.

Дикие стали отвратительными. В целом, их шерсть никогда не была такой ухоженной и здоровой, как у Иштар, но даже я могла видеть, что она становится тусклой и облезлой. Не раз я натыкалась на одно из этих существ, грызущее собственную ногу, как будто оно было так голодно, что готово было съесть само себя. Я не могла не вспомнить подземелье Проклятых в разрушенном городе Джиннов. То, что они пребывали в своего рода зимней спячке, пока не появились мы, и то, что они были готовы наброситься друг на друга, пожирая мертвых и раненых. Насколько отличными были Дикие, на самом деле? Неужели они уже пожирают друг друга в глубинах До'шана? Там не могло быть ничего другого, что можно было бы съесть. Даже Тамура с трудом находил крыс, которых можно было бы поймать.

Голод — ужасная вещь. Ноющая боль внутри, при которой кажется, что что-то неестественно скручивается. Голод затуманивает рассудок и делает все резким и нечетким одновременно. Это приводит к тому, что нервы вот-вот лопнут, а кожа становится желтоватой, впалой, восковой. Возможно, я никогда не была самой тщеславной женщиной в мире, но я прекрасно понимала, что впалые щеки только еще больше подчеркивают мой шрам, и из-за этого я выгляжу хуже, чем гуль.

Аэролис, казалось, либо не хотел, либо был не в состоянии исправить ситуацию, поэтому я взяла это на себя. Нам нужен был способ выбраться на поверхность. Нам нужно было дать возможность Диким охотиться, торговать и собирать дрова для костров. Нам нужен был флаер, но у нас не было материалов для его изготовления. Я не сомневалась, что Аэролис сможет запустить двигатель, и что у него есть Источники кинемантии для приведения его в действие, но единственное, чего у нас было в избытке, — это камень, и никакое количество жужжащих шестеренок и пропеллеров не могло заставить камень летать. Какая бы магия ни была способна на такое, похоже, мы не могли ее использовать сейчас, когда остался только один Джинн.

Когда я подошла к краю горы, я сделала это с намерением найти решение. У меня была магия и желание использовать ее, что, я была уверена, чего-то да стоило. До'шан был над землей, широкие просторы полей, зеленые леса, которые с такой высоты казались маленькими, горные хребты, которые вырастали из ничего и достигали неба. И я поняла, что узнаю эту землю. Мы были над Ишей. Вдалеке я разглядела Лес Десяти, а за ним горный хребет Атаре. Мы были недалеко от Ямы. В моей голове созрел план. Сссеракис возражал против этого плана. Яростно.

— Аэролис! — Я снова стояла у подножия башни, и мой крик эхом разносился по всей ее длине. Я не была вибромантом, но, когда хотела, могла издать такой громкий крик, чтобы его услышали.

Тебе нравится издеваться над Джиннами?

— Да, — сказала я с улыбкой, которая была как моего ужаса, так и моя. — А тебе?

Сссеракис надолго замолчал. Да.

Хорралейн стоял неподалеку, скрестив руки на груди и прислонив молот к ближайшей стене. Ему очень нравился Разрушитель, и я не видела ничего плохого в том, что он носил оружие, способное уничтожить бога. По крайней мере, до тех пор, пока он оставался верен мне, а я была уверена, что верность Хорралейна больше никогда не будет подвергаться сомнению. Тамура и Хардт тоже последовали за мной к башне. Они заметили меня, когда я приближалась, и оценили мою решительную походку, разворот плеч. Они знали, что я намеревалась совершить что-то историческое. У меня это вошло в привычку.

— Аэролис. Перестань прятаться в своей маленькой башне и посмотри мне в лицо. — Это был обдуманный выбор слов. После того, как он пытался не выполнить свою часть нашей последней сделки, я была настроена на конфронтацию, когда дело касалось Джиннов и их сделок.

Земля задрожала у меня под ногами. Я восприняла это как хороший знак, хотя, возможно, это было совсем не так. Разозлить людей перед тем, как играть с ними в азартные игры, может быть хорошей тактикой. Гнев затуманивает разум и заставляет многих действовать слишком поспешно, что приводит к ошибкам. Когда у них есть возможность уничтожить тебя одним движением руки, вероятно, разумнее подготовить их лестью, а не оскорблениями. Я подумала, что, может быть, стоит попробовать.

— О, великий и могущественный Аэролис, Изменчивый. Перестань пытаться произвести на меня впечатление дешевыми уловками и угрозами и выслушай мое предложение. — Я не сильна в лести. — Ты хочешь произвести на меня впечатление? Тогда послушай меня. И согласись на сделку, которая спасет жизни всех на До'шане. — Земля продолжала сотрясаться. — Конечно, ты можешь позволить нам всем умереть с голоду и сидеть здесь в одиночестве целую вечность, или ждать, пока Мезула не придет, чтобы завершить свое предательство. В зависимости от того, что наступит раньше.