Мы угомонились лишь под утро, испробовав многое. Баронесса оказалась той ещё штучкой: когда завелась, то чуть ли не порыкивала в моментах, а в конце постанывала так, что я заводился всё сильнее и сильнее. Мама мия! Мне показалось или эта лошадка действительно застоялась? Пару раз мы ходили мыться, но и там не успокаивались (ох, какие формы я обмывал, кто бы знал!).

Кстати, впервые в этой реальности я увидел ванну с подогревом: у неё под медным днищем приделана печка типа буржуйки. Всего и надо — забросить дровишки, разжечь их, и минут через десять уже можно мыться. Хм… правда, всю заготовленную воду мы истратили, и меня назначили ответственным за её возобновление. Разумеется, если собираюсь и следующую ночь провести с кисой.

Проспали мы до полудня, и разбудила нас какая-то старушка вопросом: «Госпожа, фриштыкать47 чем изволите?» Как я потом узнал, это бывшая няня кисы, она после отмены крепостного права уходить от своей воспитанницы не захотела и продолжила ей служить. Что интересно, меня бабуля рассматривала с удивлением. Это что, она у кисы в постели редко кавалеров видит? Да не может такого быть!

47Фриштыкать — завтракать (прим. автора).

— Как обычно, Маня, но фриштык приготовь на двоих.

— На двои-их… — всего двумя словами высказала Маня свои сомнения по этому поводу, ещё раз окинула меня строгим взором и вышла из спальни.

Блин, от одного её взгляда я себя проходимцем почувствовал.

— Где ты прятала это чудо? Я её раньше никогда не видел.

— Маня уже старенькая, перед ужином уходит к себе наверх и возвращается утром. — Киса провела мне по груди пальчиком. — А кто-то недавно пел «Ты не уснёшь, пока я рядом».

Вот женщины! Как будто это не она умоляла меня остановиться.

— В песне поётся: дай мне эту ночь, и ты не уснёшь, и, заметь, до утра всё так и было.

— А ещё в песне поётся: дай мне этот день.

— Точно. Значит, продолжаем? — развернувшись к ней и обняв, спросил я.

— Нет, нет, нет, — упёршись мне в грудь ладонями, пошла на попятную баронесса. — Раз уж утром вы не продолжили, то сейчас это не имеет смысла.

— Я бы с этим поспорил.

Киса рассмеялась:

— И всё же нет. Маня у меня женщина строгих правил, и, если мы сейчас займёмся тем, что делали ночью, она будет очень недовольна.

Эх, блин, надо было раньше просыпаться. Кто же знал, что у баронессы имеется личный цербер.

— А поцеловаться? — выдвинул я последний аргумент.

— Целуй в щёчку и вставай, нас ждёт фриштык.

Пришлось покорно встать, одеться и помочь одеться кисе. Далее заход в санузел, и мы за столом. А вот тут меня настигло разочарование. Этот бабушкин фриштык (чтоб его!) и голубю мал, чего уж обо мне говорить. Две ложки омлета, и это после такой бурной ночи? Издевательство, в натуре. Посмотрел на кису, а она, глядя на меня, хихикает, как девчонка. Весело ей, блин! Мой желудок к позвоночнику прилип, а ей весело.

Потом она наклонилась ко мне и шёпотом сказала:

— Не вздумай просить добавки, всё равно не получишь. — И опять хихикает.

Да что в этом доме происходит-то, вообще? Бывшая нянька — местный диктатор? Тут как раз бабуля явилась с чайным набором, парочкой небольших бутербродиков и печеньками. Ну, хоть ещё что-то. Няня так и осталась стоять рядом с баронессой, и они всё чаепитие меж собой переговаривались. Ха, а где же дворянское «Когда я ем, я глух и нем»? Меня Софа этому в первую очередь выдрю… э-э… выучила, а тут такой пассаж.

Понаблюдал я за общением хозяйки и прислуги и, кажется, кое-что осознал: няня для кисы своего рода отдушина, она и воспоминание о детстве, и человек, с которым можно расслабиться, забыв про маску светской львицы. И за это баронесса готова терпеть строгости своей няни. Хотя что там терпеть, она же с детства к ним привыкла. М-да, удивительно узнать Кошелеву с такой стороны, тем более она сознательно этого хотела. Чтобы я увидел, чтобы я понял. И это говорит о многом. Меня допустили не только в постель, но и в свой закрытый мир.

Итого я повидал уже три ипостаси баронессы: светская львица, горячая любовница и девчонка. Надо всё это хорошенько обдумать, больно уж резкий переход произошёл в наших взаимоотношениях, как-то не так я себе представлял любовную связь со столичной дамой, пользующейся популярностью в свете.

— Маня, а какая температура на улице?

— Холода десять градусов, а сколько тепла, я не знаю.

Киса с улыбкой сверкнула глазами в мою сторону — не иначе призывает повеселиться вместе с ней над ответом няни, видно, та постоянно так отвечает. Не стал разочаровывать — тоже улыбнулся. Ну а после завтрака пришлось отрабатывать вчерашнее обещание — ночь-то действительно была колдовской, с этим не поспоришь.