Трое оставшихся были плюс-минус одной комплекции и стояли по бокам, прижима друг к другу телами так тесно, что разглядеть, что было у них внутри — практически невозможно. И возможности убедиться в том, что Кулибин не сошел с ума тоже не было, потому что Шепот здесь уже медленно истощал мозги своим назойливым жужжанием.

Капля за каплей на темечко, как чертова пытка в темноте с завязанными руками и мешком на голове.

— Что он делает, — прошептал Олег, сидевший на корточках через полметра от Ивана.

Иван смотрел на Олега несколько долгих секунд, после чего вздохнул и сказал:

— Ищет решение возникшей задачи.

* * *

Меня заметили почти сразу, как только я показался. Покрытые капюшонами головы повернулись в мою сторону. Медленно. Неспешно. Я буквально ощущал на себе цепкие взоры, спрятанные в тенях, что щупали каждый сантиметр моего тела. Изучали. Сверлили.

— Простите, — сказал я, подняв руки в примирительном жесте, — я заблудился! Не подскажите, как выйти к городу?

Я сделал шаг в сторону сомнительных личностей, хотя желания сокращать с ними дистанцию не было ни на миллиметр. Заветный спасательный камень был обязан оставаться в поле моего зрения, чтобы успеть нырнуть.

Но они молчали. Ни один из таинственных сумрачных паломников не проронил ни слова, продолжая смотреть на меня. Это было понятно лишь по потому, что их капюшоны до сих пор были направлены в мою сторону.

— Мне просто нужна помощь, потому что я плохо ориентируюсь в пространстве! Если не хотите разговаривать, то хотя бы просто покажите в какую сторону идти, — развел я руками. — Этого будет достаточно.

Тишина. Я слышал лишь Шепот, собственное сердцебиение и дыхание.

Давай, пронеслась у меня в голове мысль, мать твою, пошевели телом и дай мне убедиться, что я не ошибаюсь. Разорвите свое кольцо и покажите мне, что у вас там внутри.

Они продолжали стоять неподвижно, вкопанные, как статуи, как чертов Стоунхендж, не ведя ни единым мускулом.

Я открыл было рот, чтобы сказать еще несколько слов, но тут случилось то, чего я так сильно хотел: мужчина, стоявший слева зеркально от меня, вытянул руку из рукава и указал ей в ту сторону, откуда они пришли. Бледная дряблая кисть, редко покрытая синеватыми пятнами, такими же…

… как у Скворцова.

Или мне показалось?

В сумрачном свету вечернего леса на дистанции могло почудиться что угодно.

В момент, когда его мантия колыхнулась от движения и плотный человеческий круг разорвался, я увидел мелькнувший оранжевый отблеск длинных волос. Догадка подтвердилась к счастью или же сожалению.

Снова дополнительная задача.

Воздух и пространство вокруг наполнилось легкими вибрациями, которые я ощущал в тот момент, когда рунный маг прикасался к моему лбу своим пальцем. Странное ощущение. Кто они такие?

Я провел взглядом в ту сторону, куда указала длань, после чего продолжил играть свою роль: широко улыбнулся.

— Туда? Что ж, спасибо!

Я собрался сделать вид, что просто ухожу, а затем зайду за угол, тихо прокрадусь и расскажу хламникам и конкретно Ивану, что я увидел.

Как только я сделал шаг — бледная кисть плавно сдвинулась с места и повернулась раскрытой ладонью ко мне в жесте «стоп», после чего согнулась в кулак с вытянутым указательным узловатым пальцем.

Я приподнял бровь в удивлении.

— Прошу прощения? Могу чем-то помочь? — спросил я, создавая видимость замешательства.

— Велур рунас сурс моисминос шенган, адамиано. Чвентан ертад ц’амохвал.

Признаюсь честно, впервые в жизни у меня было такое выражение лица, что я даже сам ощутил, как моя мина изогнулась. Я не понял ни единого слова, но мало того, у меня мышцы лица буквально изогнулись в гримасе непонимания и оторопи.

Эта речь была непонятной. Неизвестной моему слуху ни в старом, ни в новом мире.

Комок в горле возник сам собой, поэтому мне пришлось откашляться, чтобы вытолкнуть из себя хотя бы пару слов.

Но я не успел.

Мужчина, который ко мне обращался, едва не полетел вперед лицом, потому что его явно очень сильно толкнули в спину. Нет, не просто толкнули, а пихнули, что было мочи.

Рыжеволосая девушка, выставив руку вперед, попыталась вырваться из оцепления и на мгновение смогла вынырнуть, чтобы обратиться ко мне.

Да, это была она. Действительно та самая, про которую говорил государь Алексей Петрович Долгоруков. Огненно-рыжие волосы, красоту которых невозможно описать словами. Словно само закатное солнце поселилось в них и пылало жаром и яркостью во все стороны, переливаясь оттенками.