Есть берега, к которым не подобраться.

Есть миры, в которых не выжить.

Это море состояло не из воды, я видел это отчетливо. Какая-то более вязкая субстанция, светлая, лоснящаяся, отдающая серебром. Идеальное зеркало, если бы это зеркало не раздергивало постоянной рябью и тяжелыми, небольшими волнами. Жидкость неохотно поддавалась воздействию ветров, но волны все-таки, медленно и неумолимо, набегали на берег, на котором я очнулся.

Дышать лучше даже не начинать.

В море торчали острые скалы, едва, лишь иногда появляющиеся из-под уровня моря, когда отступала очередная ленивая волна. Сколько таких же огрызков вообще не появлялось вообще, пряталось чуть ниже… думаю значительно больше, чем тех, что показывались. Ощущение было, что эти скалы боятся воздуха здесь даже больше, чем этой непонятной жидкости. Что их всех разъело прямо под поверхность моря. И лишь та самая глицериновая, серебристая и маслянистая жидкость, спасала их от разрушения.

В этом море прекрасно отражались звезды чужой галактики. Множество звезд покачивалось на волнах, никуда не спеша, как и само море. Судя по температуре, вряд ли эта ночь была здесь вечной, скорее, я просто попал сюда, когда светило уже ушло за горизонт.

Сзади, со стороны материка, тоже стояли скалы. Такие же, как и в море. Измочаленные, изрытые, лишь их острые пики, с которыми пока не справился опасный местный воздух, поднимались высоко. Может, когда-то это и были горы, но сейчас они были изъедены, где-то на десятки метров вглубь, ниже уровня моря, где-то еще держались повыше.

Там, внизу, где разъедающий камень воздух успел углубиться, тоже плескалось море, уже успокоившееся, затекшее в промоины, чтобы защитить остатки поверхности от дальнейшего разрушения. Замедлить эрозию.

Я приподнялся с мелкого щебня — явно огрызков разрушенных скал, острых, впивающихся во все тело. Только поэтому и заметил, что одно место, на бедре, словно что-то защищает, словно прикрыто одеждой.

В этом мире, иначе, я бы и не взглянул туда, у меня и так оставалось время только до первого вздоха.

На бедре, как ни в чем не бывало, продолжали висеть мои колышки, привязанные лозой. Колышки я выстругал сам, а лозу мне вручила Говорящая с джунглями. Костяной гребень оказался не единственным, что можно протащить через горизонт событий.

Правильное дерево, правильная лиана, умение слышать деревья и возможно еще время для синхронизации, — и я получил возможность, о которой в некоторых новых мирах не смел и мечтать.

Я еще раз полюбовался звездами в высоте, звездами, раскачивающимися на волнах, и вздохнул, поглубже, чтобы умереть быстро и, желательно, без мучений.

— Да неужели? — не сдержал я возгласа, заставив сидящего на корточках у пруда мужчину слегка подпрыгнуть и обернуться.

В реакции ему не отказать. Даже и не знал, что у него с собой нож. Даже и не думал, что почти десять метров — расстояние между нами — можно преодолеть за секунду. Это был даже не бег — это был взрыв, смесь прыжка из полусидячего состояния и нескольких мелких шагов, задача каждого из которых была, скорее, удержаться у поверхности, не оторваться от нее слишком далеко, нежели продвинуться вперед.

Кажется, что эти десять метров он смог бы просто допрыгнуть в один прыжок.

Его нож должен был прижаться к моему горлу.

Я, конечно, не такой взрывной, но у меня была фора в целую секунду, поэтому я немного присел, и выставил свой нож в ответ. Не вперед, не пытаясь атаковать, а лишь немного обозначая дистанцию, ближе которой лучше не ко мне не подбираться.

— Фу, — произнес мужчина. Взрослый мужчина. В некоторых мирах его бы даже назвали стариком, хотя стариком он не был. Но седая борода была. Явно за сорок, скорее, ближе к пятидесяти. И это в этом мире. А значит, и во многих других. Сколько же он прожил?

— Извини, но это было неожиданно. — сказал он. — Как-то не ждешь возгласа сзади, когда вокруг тебя не должно быть ни одной живой души на много дней пути.

— Сам не ждал, поэтому и брякнул. Получилось неосторожно, согласен. — Похоже, я наконец то встретил своего первого прыгуна, с которым можно поговорить. И по-прежнему не верил в это до конца. — Давно прибыл?

— Видел твою работу вокруг, да, с прудами правильно поступил, — шагающий повернулся, и двинулся обратно к воде. — Но не понимаю, зачем ты сюда вообще пришел?

Да, я чувствую, что нарвался на человека, который активно использует мои же методы.

— К тебе, — я решил, что лучше уж дам ему максимум, чтобы получить хоть что-то в ответ, чем мы долго и нудно будем играть в эти шпионские игры. — Хотел встретить хоть одного шагающего. С того момента, правда, я повстречал еще нескольких, но оптимизма мне это не прибавило. Разговора у нас не вышло.

— Надеюсь, они не выжили? — усмехнулся бородач. Идрис, он у меня сразу стал Идрисом. Борода то была очень красивая. — Обидно терять миры по пустякам.