Ездить по Москве с мигалкой –это быстро. В ресторане «Загородный», недалеко от Курчатовской Площади, капитана Володю хорошо знают, и без звука накрыли стол в уголке.

К моему удивлению, Петр Гурин, начальник отдела транспорта У-го Обл Исполкома, узнав, что бонусом получит еще и документы на десяток машин, очень оживился. Я и забыл, что ПТС на авто, сейчас сам по себе –ценность.

Поэтому я уже представлял о чем пойдет разговор, когда гаишник налил мне рюмку под охотничий суп. И оказался прав. Долго ходя вокруг да около, выпив на двоих почти бутыль водки, он наконец поинтересовался судьбой снятых с эксплуатации авто, тоесть документов на них.

Чувствуя, что еще немного, и я окосею, не стал тянуть, а сделал конкретное предложение.

Володя получает у меня четыре ПТС. За это он, в темпе, снимает с учета технику, оформляет транзитки, и прочее и прочее. Плюс, одну машину, указанную мной, он оформят на мое АОЗТ. Четыре полученных тобой, Володя, машины, оформим как продажу простым покупателям, за наличные, я дам, если чо. Ты найдешь четверых человек? Что б все по правилам, справка-счет, приходный ордер, паспортные данные…

Человек расцвел. И заверил, что все будет — комар носа не подточит. К понедельнику все оформит, ты только не подведи. Заедая бифстрогановым рюмку подтверждения договоренности, я подумал, что слишком щедр. И выставил условием организовать, чтоб списанное железо, утащили с комбината в металлолом. С чем капитан горячо согласился. Видимо, и тут я чет косякнул…

Из ресторана я поехал в Бусиново. Пьяный мужчина всегда тянется или продолжить, или к женщинам. И я решил не продолжать.

С Мариной Игоревной, мы овладели друг другом практически сразу, как я снова появился у нее. Срывая друг с друга одежду, упали в постель, и она меня выдоила досуха. Оставив таять в прихожей торт «Прага», греться бутылку шампанского, и засыхать скромный букет гладиолусов. Лишь проснувшись утром, мы смогли побеседовать о делах. С ними, впрочем, все было нормально. Я стал официальный москвич.

Вот и в этот раз, Маринка не стала устраивать томных сцен, а грубо мной воспользовалась несколько раз. К полнейшему моему протрезвению и удовлетворению… Я заезжаю к ней частенько. Ее домашний ужин, это не наспех спроворенная мной яичница под чай. Ей я, конечно рассказываю о безумной страсти. Хотя, и она имеет место. Двадцати пятилетнее либидо не даст соврать.

В общем, восьмого августа, в четверг, я приехал в офис на своем микроавтобусе. В надежде обсудить с руководством несколько деликатных вопросов. Однако застал лишь Леху, что с увлечением выписывал на большой школьной доске, у себя в кабинете, какую то мегасложную схему. Увидев меня, он, помедлив, схему стер, и уселся обратно за стол.

— Выпьешь? — спросил помолчав.

— Я теперь за рулем. Это замедлит мой алкоголизм, Лех.

— Проблемы?

— А что, так просто потрещать уже и некогда? Я может, устал с пролетариатом собачиться, дай думаю, с Лехой увижусь, за жизнь поболтаем.

— Что за проблемы?

— Да там, один из водил, что послезавтра машины в У-ск погонят, нажрался и подрался, на Соколе. Нужно бы Борю подключить.

— Звони ему домой, вечером. Он там… — тут Алексей Анатольевич оживился — слушай, ты же на машине?

— Ну да.

— Не в службу, а в дружбу. Отвези меня за дочкой, а потом домой, на Полянку? А то Боря с Андрюхой на Диме уехали, думал частника искать. Но его же, поди поймай. Заодно и обговорим, что там у тебя и как.

Дочку Лехи, нужно было забрать на Фрунзенской набережной, наискосок от Парка Культуры, напротив Нескучного Сада. У небольшого здания, по виду детского садика, скопилось несколько черных Волг, и один Зил –111. Как мне пояснил Ряженов- это не детсад, а танцевальная студия, где занимается танцами его дочь.

Когда я с достоинством запарковал свой продуктовоз за ЗиЛом — членовозом, то поневоле напрягся. Наруливая, было трудно сообразить, но оглядевшись, я увидел, что вокруг — охрана. Как бы не девятка. Черные костюмы бугрятся слева подмышками, и специфический взгляд, который, все без исключения чернокостюмники, направили на паркующегося меня. Один из них даже было пошел в мою сторону. Но тут из авто вылез Леха и охрана очевидно расслабилась.

Ряженов, между тем, добродушно хлопнул руками с, видимо, старшим охранником. Что то им рассказал, от чего они заулыбались, и ушел в этот танцевальный детсад.

Лехину восьмилетнюю дочку зовут Ксения. Ксюша- беленькая, уточнила она. Внучка Горбачева, она у нас — Ксюша черненькая. Вообще танцевать не умеет. А ты, Лукин, давно с папой работаешь? На твоей машине интереснее ездить, лучше пусть папа с тобой за мной приезжает.

Когда я высаживал Леху с дочкой у его дома, он сказал:

— Ты прекращай, Сань, гонор показывать. Чуть какие проблемы- звони. Что-то зреет. Так что, заканчивай свою бодягу побыстрее.