— Любовь, — ляпнула, не подумав.

Просто мы, ведьмочки, в любовь не верили. Все в нашей жизни происходило по расчету. Или если нам так надо. А чтобы «большая и чистая», то уважающие себя ведьмы никогда и ни за что!

— Можем сыграть в любовь, если захочешь, — покладисто согласился паладин, а меня эта фраза так царапнула.

Что значит, сыграть? Я хоть и ведьмочка, но девушка. Мне нормальных отношений хочется, а не притворства. И уж точно не с наглой моськой, считающей себя подарком Мораны!

— Мы ведь оба с тобой понимаем, что это не самое главное в отношениях, — добавил Влад, настойчиво нарываясь на проклятие. — Важно, чтобы к избраннику тянуло. А меня к тебе тянет, ведьмочка. Сильно и настойчиво.

С этими словами инквизитор подался вперед. Дыхание внезапно застряло в груди, а улыбка медленно растаяла. Глаза у паладина вблизи оказались еще красивее. Яркие, насыщенные, с темными колдовскими кольцами. Они затягивали в свой омут, стирая окружающую реальность. Очаровывали, пьяня не хуже выпитого розового напитка.

Время остановилось. Замерло, чтобы дать прочувствовать этот удивительный момент. Кажется, меня сейчас будут целовать. Первый раз, между прочим! Совсем-совсем первый…

— Да целуй ты ее ужо! — раздался вдруг скрипучий голос, заставляя вынырнуть из розового алкогольного тумана.

Реакция у нас с паладином разнилась. Я упала назад, чуть не отбив себе локти. А Влад, тихо выругавшись, запустил в источник звука пульсар.

Приняв сидячее положение, я с удивлением огляделась — никого. Все такая же зеленая поляна, цветочки, бабочки и солнечный свет. Сильный контраст по сравнению с осенним лесом…

— Влад, а мы, собственно, где?

— На поляне лесного хозяина, — признался паладин, вздыхая.

— Ты его… того?

— Если бы. Вон, лежит сучок, бревном прикидывается.

Я проследила за взглядом парня. Встала, сделала несколько шагов и действительно заметила нечто коричневое. Оно очень пыталось мимикрировать под окружающую действительность, но получалось плохо.

— Леший, тебя видно.

— Это глюк, — ответили скрипучим голосом, и бревно попыталось закопаться в землю.

— Все равно видно, — в голосе инквизитора послышалась сталь. — Мы с тобой о чем договаривались?

— Я тебе поляну, ты мне защиту, — послушно сдала нечисть.

— И не подглядываешь! — дополнил условия паладин.

— Ну как же не подглядывать, если очень хочется! — выдал хозяин леса, а затем перестал притворяться деревом и поднялся.

Леший оказался самым обычным. Человекоподобное тело, только вместо кожи — деревянная кора. Из одежды — накидка из мха, подпоясанная шнурком с желудями и орехами. На голове шевелились желто-красные листья, намекая на осеннюю пору.

— Леший…

— Владушка, имей совесть! Я уже два года живу один. У самого с личной жизнью беда, дай хоть на других посмотреть.

— А где нимфы? — это влезла я.

Лешие с лесными девами всегда жили вместе, душа в душу. Нимфы скрашивали будни хозяина леса, а тот оберегал материнские деревья от дровосеков и заботился о корнях зимой, чтобы не замерзли.

— Ушли. Одним днем взяли ростки материнских деревьев да ушли в другой лес.

— А нечего было к деревенским приставать и бревном прикидываться! — недовольно выдал инквизитор, складывая руки на груди.

— Да я ни в жизнь!

— Неужели?

Леший потупился и отвел взгляд черных глаз. Таким несчастным он выглядел в этот момент, таким потерянным. Сердце чуть пьяненькой ведьмочки не выдержало, подкидывая мысль. Лесному хозяину для счастья нужно женское общество. А на болоте как раз десять кикимор, которые из болотных легко превращаются в лесных. Болотнику столько дам все равно много, так почему бы не поделиться счастьем?

— Дяденька Леший, а приходите через два дня к Болотнику в гости, — произнесла тихо, чтобы только хозяин и услышал.

— Зачем?

— Хочу вас кое с кем познакомить.

— С кем? — насторожилась нечисть.

— Вам понравится, — пообещала я, прикидывая, как изменятся кикиморы от моего зелья.

А затем загрустила. Нет у меня никакого зелья. Те травы, что удалось получить, только для кремов. Там для результата нужна минимум неделя.

— Ты чего понурилась? — заметив опустившиеся плечи, спросил паладин.

— Да так.

— Морковка, не заставляй применять к тебе пытки.

— Это какие?