Шрифт:
Отпевание состоится завтра, в два часа пополудни, в церкви деревни Воробьево. По завершении похорон покорнейше прошу почтить память усопшей присутствием на поминальной трапезе в Липках.
Я уверена, милостивая государыня, что и вы, как и я, будете тужить о потере Агриппины Тимофеевны.
Ваша преданная слуга Глафира Андреевна Верховцева.
12 дня травня месяца года от сотворения мира 7318
Липки'.
Да уж, без подсказки я бы точно опозорилась.
Марья Алексеевна склонилась над столом, чиркнув пером, и положила передо мной бумажный лист со списком.
— Вот по нему и продолжай.
Я пробежала взглядом имена.
— Отдельные письма и мужу, и жене?
— Конечно. Некоторые супруги и видятся-то только в свете.
Пожалуй, не стану углубляться в столь высокие отношения. Тем более что мне в ближайшем будущем замужество точно не грозит.
Марья Алексеевна грузно опустилась на стул и тоже заскрипела пером по бумаге. В воцарившейся тишине топот копыт с улицы заставил меня вздрогнуть.
— Кого еще там несет? — пробурчала я.
— Кого бы ни принесло, а надо встречать, — заметила Марья Алексеевна.
Я поднялась из-за стола.
— Не спеши, не спеши. — Она ухватила меня за локоть. — У тебя-то ноги молодые, резвые, а я не угонюсь.
— Да я и не хочу вас гонять.
— Не узнаешь кого из соседей, хлопот не оберешься. Глядишь, и подскажу чего.
Я не стала спорить. Когда мы спустились, у парадного входа стояла коляска. Из нее выскочил — пожалуй, слишком шустро для своих средних лет — мужчина в синем мундире с красными обшлагами и воротником. Второй мужчина, лет тридцати, с красивым, но чересчур жестким, словно вырубленным из камня лицом, тоже спустился сам.
— Князь Северский, Виктор Александрович, — шепнула Марья Алексеевна.
— Муж Анастасии Павловны? — уточнила я.
— Он самый.
И председатель дворянского совета, если я правильно помню. Вчера мне довелось услышать слишком много нового, и в голове все перемешалось. Я украдкой вытерла вспотевшие ладони о юбку. Как бы не опозориться. Добавлю еще одно пятно на репутации — полбеды, но если какая-нибудь моя ошибка напомнит князю о том, что Глаша была признана недееспособной, то шиш мне, а не пасека. Хорошо, если в психушку не упекут, присматривать-то больше некому.
Третьим в коляске был Иван Михайлович, который со словами благодарности оперся на протянутую первым руку. А его-то что принесло — ведь вчера только предупреждал, что вернется не раньше чем через пару недель!
Марья Алексеевна пихнула меня в бок, я натянула на лицо улыбку и двинулась навстречу гостям.
20.3
Князь Северский, улыбнувшись, поклонился Марье Алексеевне.
— Рад видеть вас в добром здравии.
— И я рада, Виктор Александрович. — Она кивнула так, будто королева приветствовала подданного. — Супруга ваша давеча навещала вас. Жаль, что сегодня она не смогла приехать.
При упоминании жены лицо князя на миг смягчилось. Он повернулся ко мне, опять поклонился.
— Глафира Андреевна, позвольте выразить вам соболезнования по поводу кончины вашей тетушки.
— Благодарю вас, ваше сиятельство. — Я присела, позволив телу поступать, как оно сочтет нужным. — Ваш визит — большая честь.
— Светлость, — едва слышно шепнула Марья Алексеевна. — Князь — светлейший.
Я смутилась, но Северский улыбнулся, будто не заметив мою оплошность.
Доктор тоже поклонился сперва генеральше, потом мне.
— Рад видеть прекрасных дам в добром здравии.
— Вашими заботами, Иван Михайлович.
Я снова изобразила реверанс. Глянула на мужчину в форме, но тот топтался у повозки, не торопясь подходить. Похоже, он не одного статуса с этими двумя. В голове само собой начало выстраиваться нечто вроде иерархии. Самый знатный сейчас, получается, князь, потом граф Стрельцов с кузиной. Дальше мы с Марьей Алексеевной, но она, будучи равной мне по титулу, старше годами, а значит, тоже выше на воображаемой лестнице. Как и Иван Михайлович. А тот, что мнется у коляски, выходит, вовсе не дворянин.
— Я сегодня решил послужить курьером, — снова улыбнулся князь. — Привез вещи Кирилла Аркадьевича и его очаровательной кузины. А заодно Гришина, пристава.
Он указал на мужчину в форме. Тот поклонился. Я ответила коротким кивком.
— Кирилл Аркадьевич упоминал о вас.
— Благодарствую, ваше благородие.
Я не слишком поняла, за что меня благодарят, потому что князь продолжил говорить:
— Гришин проезжал мимо нашей усадьбы, и я подумал, что можно задержать его ненадолго, чтобы вам не принимать гостей весь день. И, раз уж я все равно выехал из дома, заехал и за доктором: его мнение нам понадобится.