— Вы знаете, как обращаться с пчелами?

— Да. — Я решила не уточнять, откуда у меня эти знания. Чтобы сменить тему, добавила: — Если вернуться к моим финансовым делам… Первый мед, если все пойдет хорошо, я смогу получить через два–два с половиной месяца. До этого тоже нужно будет как-то себя обеспечивать, но, к счастью, мне предложили продать одну ценную вещь.

— Какую? — полюбопытствовал доктор.

— Я выпросила у Глаши эту прелесть. — Марья Алексеевна развернула полы шали. — Чудная, правда? Я обещала шестьсот отрубов.

— Позвольте… — Князь взял в руки край шали, покрутил его, пощупал. — Да, это честная цена, учитывая, что шаль не новая и что шали из Мерлинского имения сбили цены на шали из Агры.

— Благодарю вас, ваше сиятельство. И вас, Марья Алексеевна.

— Не стоит, милая. Я влюбилась в эту вещицу.

— И она изумительно вам идет, — улыбнулся князь.

— Подлецу все к лицу, — хихикнула генеральша. — На шестьсот отрубов Глаша сможет безбедно прожить год, не то что месяц. Точнее, смогла бы, если бы дом не был в таком состоянии и если бы не долги, масштаб которых неизвестен.

— Вы собираетесь нанять управляющего? — снова повернулся ко мне доктор.

— Я думаю об этом.

— На что вы будете обращать внимание?

— Учитывая печальный опыт Савелия, прежде всего — честность, —начала вслух размышлять я. — Так что я изучу его рекомендации. Хотя у Савелия они тоже наверняка были отличными. Значит, придется требовать, чтобы управляющий вел письменный учет, и досконально все проверять. Второе — знания. Надо, чтобы он разбирался в земледелии, и не просто разбирался, но и не ленился постоянно учиться. При этом чтобы он мог объяснить мне ясно и просто все, что я захочу узнать. Обычно за мудрствованиями прячется тот, кто либо сам плохо понимает, либо сознательно запутывает. Хороший специалист способен понятно рассказать даже ребенку. Или барышне, как в моем случае. Разумеется, чтобы он умел вести счета. И умел общаться с работниками. Не притесняя их, но и не попустительствуя. — Я пожала плечами. — Не уверена, что такой самородок существует в природе и просит за свою работу не целое состояние.

— Мой управляющий таков, как и его отец, и управляющий княгини, — обнадежил меня князь. — Правда, им хорошо платят.

— То, что они существуют, — уже замечательно. Попытаюсь найти кого-то похожего и подумаю, чем я готова поступиться, если идеал окажется мне не по средствам. Впрочем, как я уже говорила, сперва мне нужно выяснить, сколько денег вообще в моем распоряжении. Возможно, максимум моих возможностей — одна уборщица, она же кухарка, и дворник, как было при тетушке.

— Что вы будете делать в таком случае? — спросил Северский.

— Проанализирую основные статьи расходов. Подумаю, какие из них можно сократить. Заколочу большую часть дома, оставив только то, с чем смогу справиться сама. Попытаюсь продать еще одну подобную шаль. Еще попробую сдать свои земли в аренду, если у меня остались свободные после посевной. Сейчас, конечно, уже поздно, зерновые уже высеяли. — Я задумалась, пытаясь припомнить, когда и что садят. — Но, возможно, кому-то не хватит своих земель под лен и гречиху. Еще где-то нужно пасти скот — заодно он удобрит мои будущие поля.

Марья Алексеевна смотрела на меня так, будто я была ее любимой ученицей, с блеском сдавшей экзамен.

— Пожалуй, у меня больше нет вопросов, — сказал Иван Михайлович. — Думаю, все присутствующие сами убедились, что девица Глафира Андреевна Верховцева не нуждается в опекуне. Возможно, у моего коллеги были причины объявить ее недееспособной, но сейчас я совершенно их не вижу.

Я медленно выдохнула: оказывается, все это время я дышала не в полную силу.

— Благодарю вас, господа.

— А я и не сомневалась! — воскликнула Марья Алексеевна.

Поставила перед доктором чернильницу — так резко, что я испугалась, как бы всех не забрызгало чернилами, но обошлось.

— Пиши, доктор, бумагу, чтобы на дворянском совете ни один рот не открылся!

Иван Михайлович взялся за перо. Стрельцов, извинившись, отправился встречать своего пристава. Марья Алексеевна поправила шаль, глянула в окно.

— Наконец-то солнце. Дожди в этом году так зарядили, что я уж думала, до самой осени не остановятся.

— Да, дороги никуда не годятся, — согласился Северский. — Но я все же не теряю надежду завести в уезде шоссе.

— Когда рак на горе свистнет, князь. Вспомни, как о прошлом годе дворянский совет проголосовал?

— С перевесом всего в пять голосов против. Один из которых наверняка принадлежал покойной Агриппине Тимофеевне. Возможно, Глафира Андреевна, заняв место в дворянском совете, по-другому будет смотреть на мою идею.

Дворянский совет? Час от часу не легче! Князь заметил мое замешательство.