Фрида как раз забрасывала последние вещи в чемодан, когда вошла Кристина вся в слезах.

— Вы только посмотрите! Это он тебя послал? — рявкнула Фрида.

— Фрида, пожалуйста, выслушай меня. Я не хотела причинить тебе боль, и до сих пор не хочу. Ты моя сестра! Но Диего меня просто околдовал. Он гений, и мне очень хорошо рядом с ним. Я все-таки простая женщина, рисовать не умею, в газетах обо мне ничего не пишут, у меня нет знаменитых друзей, меня бросил муж…

— И мой муж только что меня бросил — точнее, предпочел мне тебя. И у тебя все-таки есть дети, — резко оборвала его Фрида.

— Ты всегда была папиной любимицей. Я тебе не ровня. Все восхищаются тобой, ты великая художница А я — ничтожество! И вдруг Диего разглядел меня захотел меня… Он говорит, что ты не можешь утолить его аппетиты в постели… Фрида, он мужчина с большими потребностями. Я знаю, что у него бывают другие женщины. Но раньше среди них не было моей сестры. Черт возьми, Кристина, почему ты не сказала «нет»?! А теперь проваливай!

— Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня? Что я скажу Изольде и Антонио? Они так тебя любят, и ты тоже их любишь.

Фрида покачала головой.

— Уходи, — повторила она, понимая: если произнесет еще хоть слово, то сломается. И лишь оставшись одна, она позволил себе рухнуть в кровать. Фрида четко осознавала свое решение и его последствия. Она потеряет не только Диего и Кристину, но и племянников. Она потеряет дом. Неизвестно, на что она будет жить. Но она решительно встала и встряхнулась. Все получится. Самое главное сейчас — убраться подальше от Диего. Иначе ей конец.

В конце концов Алехандро помог ей найти небольшую квартирку в центре. Фрида окружила себя красочными нарядами, куклами, старыми мексиканскими статуэтками и собственными картинами. Она теперь часто бывала одна. Впервые в жизни она оказалась предоставлена самой себе, и в этом были свои преимущества. Она могла рисовать когда и сколько угодно. Но ночью в постели ей бывало одиноко. Ей не хватало Диего. В такие моменты она топила одиночество в бокале коньяка.

Не проходило и дня, чтобы Фрида не скучала по мужу. И по нему, и по своим домашним животным — собачкам и обезьянкам, — которые всегда были с ней в Сан-Анхеле.

Порой она встречалась с друзьями и выходила в город, но в основном сидела в квартире и не виделась ни с кем, кроме Миранды, которая приходила постирать, погладить и прибраться. Служанку отправлял Диего. Фрида знала, что по возвращении Миранды Диего устраивает ей допросы, но ей было все равно. Она много думала и читала, опять взялась штудировать классиков революции, но не пренебрегала и новыми американскими романами. Она пыталась создать вокруг себя мир, не имевший ничего общего с Диего. Как ни странно, иногда это было приятно. До первого приступа тоски.

И еще Фрида рисовала. Правда, пришлось отказаться от порыва изобразить предательство Диего и Кристины: рана еще кровоточила. Сюжет доя новой картины xудожница нашла случайно, прочтя в газете о жестоком убийстве, которое произошло всего через несколько улиц от нее. Мужчина в порыве ревности убил жену истыкав ее кинжалом, а потом заявил полицейский, что хотел всего лишь легонько припугнуть супругу Эта история весь день не выходила у Фриды из головы. И сам собой родился образ: обнаженная женщина лежит вся в крови; на теле видны многочисленные колотые раны. Рядом с кроватью стоит мужчина в белой, но заляпанной кровью рубашке. На голове — шляпа. В правой руке он все еще сжимает окровавленный нож, а в левой держит платок. Женщина не имела никакого сходства с художницей, но в лице убийцы просматривались черты Диего. Фрида не могла дождаться, когда вернется домой и сделает эскиз. Она нашла тему для новой картины! Впервые после предательства Диего на лице у нее появилась улыбка.

— На этой картине я изображу свою боль, но не физическую, а душевную. Мужчины всегда готовы совершать насилие над женщинами, но при этом утверждают, что ничего страшного не случилось: всего-то несколько царапин, — поделилась она с Исабель, когда та заглянула к ней в гости. Художница горько рассмеялась, вспомнив фразу, которую Диего однажды бросил репортеру. «Чем сильнее я влюблен в женщину, тем больше хочу причинить ей боль». — Думаю, можно догадаться, как сильно он меня любит!

— Ах, Фрида, ну зачем так говорить? — укорила ее Исабель.

— Отчего нет, если это правда?

Исабель и доктор Элоэссер, с которым Фрида по прежнему переписывалась, были единственными, кто знал, каково ей на самом деле.

«В последние месяцы на мою долю выпало столько страданий, что вряд ли я быстро восстановлюсь, — писала она врачу в Сан-Франциско, благодаря за присланные книги. — Но я приложу все усилия, чтобы забыть свою жизнь с Диего и представить, будто ничего не было. Я верю, что работа поможет мне отвлечься и не думать о нынешних проблемах».