Я подошел к Филиппу. Его лицо было серым, но держался он молодцом. Матрос закончил перевязку. Я отодвинул пирата и убрал повязку. Щедро полил ромом рану, промывая ее под шикание Филиппа. У тавернщика отобрал чистую тряпочку и сделал нормальную перевязку. Бросил хозяину «Рыжего кота» целый дублон, чтобы он заткнулся.

— Как ты? — спросил я скривившегося от боли Филиппа.

— Терпимо, капитан, — он попробовал пожать плечами, но тут же снова поморщился. — Сабля прошла по касательной, кость не задета, кажется. Но крови много потерял.

— На корабле я тебя осмотрю как следует, — пообещал я. — Потерпи немного.

Рядом топтался Джон Блэквуд. Он выглядел совершенно потерянным во всей этой суматохе.

— Иди со Стивом, парень, — сказал я ему. — Поможешь с сундуками. И держись команды. Теперь ты один из нас, хочешь ты того или нет. По крайней мере, пока мы не уберемся с этого проклятого острова.

Он молча кивнул и поспешил за Стивом, который как раз спускался по лестнице, неся первый тяжелый сундук вместе с другим матросом. Золото глухо позвякивало внутри. Хозяин таверны проводил их жадным взглядом.

— Кит! — позвал я молодого ловкого матроса, который был моим личным вестовым и мастером на все руки (особенно если нужно было что-то незаметно «позаимствовать»). — Сбегай на верфь к тому, кто тут главный. Узнай точно, можем ли мы выходить в море хоть сейчас. Скажи, плачу двойную цену за срочность, но утром корабль должен быть готов.

Кит метнулся к выходу. Перемещение команды и сокровищ на «Морской Ворон» заняло около часа. Мы двигались короткими перебежками, используя самые темные переулки, избегая патрулей ночной стражи, которая, впрочем, на Барбадосе была скорее номинальной. Тяжелые сундуки с золотом несли по очереди, стараясь не шуметь. Последними таверну покинули я, Морган и Филипп, поддерживаемый двумя пиратами.

Причал, где стоял «Морской Ворон», был погружен в темноту. Лишь тусклый фонарь на корме корабля отбрасывал дрожащий свет на воду. Силуэт брига, перекрашенного в темные тона, почти сливался с ночным небом. Издалека он и правда мог сойти за обычного торговца, если бы не слишком хищные очертания и ряды орудийных портов.

Поднявшись на палубу, я почувствовал некоторое облегчение. Свой корабль — это свой корабль. Здесь я хозяин. Здесь у меня есть пушки и верная команда. По крайней мере, относительно верная.

Кит уже ждал меня у трапа.

— Мастер сказал, капитан, что основные работы закончены. Корпус укреплен, новые балки на месте. Паруса все целы. Можно выходить хоть сейчас. Остались мелочи по внутренней отделке, но это уже на ходу можно доделать. Он просил передать, что ждет обещанную доплату.

— Получит, — бросил я. — Стив, рассчитайся с верфью утром, пошли кого-нибудь. А сейчас — всем по местам! Готовимся к отплытию!

Матросы забегали по палубе, выполняя команды боцмана. Скрипели блоки, натягивались канаты. Шум стоял приглушенный — все понимали необходимость соблюдать тишину. Раненых, включая Филиппа, отнесли в кубрик, где я обещал заняться ими позже.

Ко мне подошел Морган. Его лицо в свете фонаря было мрачным, но решительным.

— Все на борту, Крюк, — доложил он. — Команда собрана, сундуки в твоей каюте под замком. Запасы воды и провизии пополнены еще днем. Корабль готов к отплытию по твоему приказу. Куда курс держим? Обратно на Тортугу? Или рискнем сунуться к Ямайке?

На острове еще остались дамы. Но их не тронут, если мы уплывем. Да и финансово я им помогу. Благо банки на Карибах работают исправно. Там правда, еще Сэм с парой наших ребят, но их можно потом подобрать.

Морган стоял, переминаясь с ноги на ногу, рука лежала на эфесе шпаги. Готовый к бою, готовый к погоне. Весь его вид говорил: «Хватит бегать, пора драться». Но я пока не был готов ответить на его вопрос. Куда плыть? Вопрос оставался открытым. И сначала нужно было разобраться с одной маленькой загадкой, которая не давала мне покоя.

В своей каюте, спешно приведенной в относительный порядок после погрузки сундуков, я наконец-то смог рассмотреть добычу с кладбища. Клочок пергамента, который я судорожно запихивал за пазуху под носом у ночных убийц. Я разложил его на столе, придавив края тяжелым морским атласом и подзорной трубой. Фонарь, раскачивающийся в такт легкой качке уже готового к отплытию брига, бросал неровный свет на мои ночные художества.

Нужно отдать себе должное — даже в такой спешке и темноте, угольком на пергаменте, получилось довольно разборчиво. Витиеватый узор под именем Томаса Блэквуда обрел форму. И это была, без всяких сомнений, корова. Ну, или бык, тут уж без деталей не разберешь. Довольно топорно стилизованная, но вполне узнаваемая рогатая скотина. А изо рта у нее торчало… перо. Длинное, пышное, явно не куриное. Корова с пером во рту. Прекрасно. Дрейк, старый морской волк, ты был еще большим шутником, чем я думал. Или полным психом.