— Нет! — выдохнул он, или это был просто хрип.

Резкий, выверенный годами хирургической практики, знающий анатомию удар снизу вверх. В него была вложена вся ярость загнанного зверя, борющегося за жизнь. Острое, заточенное до бритвенной остроты стальное острие крюка вошло точно под его челюсть, с хрустом разрывая кожу, мышцы, уходя глубоко в мягкие ткани горла, стремясь к основанию черепа. Я почувствовал глухой, тошнотворный хряск позвонка или хряща и почти сразу — мощный, горячий толчок крови, хлынувшей мне на руку, на грудь, заливая лицо.

Глаза Роджерса расширились до невозможных пределов. В них больше не было ненависти, только немое, ледяное удивление перед лицом неотвратимого. Он захрипел, пытаясь что-то сказать, но изо рта вырвался лишь кровавый пузырь. Тело его обмякло в моих руках, руки безвольно упали, нож выскользнул из ослабевших пальцев. Он завалился на бок, голова неестественно дернулась. Последний судорожный вздох — и он уже смотрит на меня пустыми, быстро стекленеющими глазами. В них отражался тусклый свет свечи.

Я с усилием выдернул крюк. Раздался отвратительный чавкающий звук. Тяжело дыша, я поднялся на ноги, отшатнувшись от тела. Кровь Роджерса густо капала с моего лица и крюка. Я посмотрел на свои руки, на грудь — все было в его крови. Густой, темной, липкой.

В комнате на несколько секунд повисла оглушительная тишина, нарушаемая лишь хриплым дыханием Моргана, который наконец оторвался от своей жертвы, и тихим, прерывистым плачем Изабеллы в углу. Оставшиеся пираты Роджерса замерли. Их взгляды были прикованы к мертвому капитану, потом переметнулись на меня — стоящего над ним, с окровавленным крюком, тяжело дышащего, но живого. На их лицах читались замешательство, страх, неуверенность. Вожак стаи был мертв. Стая осиротела.

Этим воспользовался Морган. Он выпрямился, шатаясь, лицо его было залито кровью.

— Чего встали, собаки?! — прорычал он, указывая на остолбеневших пиратов. — Ваш капитан подох! Теперь ваша очередь!

Он бросился на них.

Пираты Роджерса дрогнули. Без капитана они не видели смысла в бое. Двое или трое попытались отбиваться, но были быстро сбиты с ног и обезоружены Мной и Морганом. Остальные, бросив оружие, подняли руки или попытались выскочить за дверь, но путь им преградили мои люди, которых уже освободили дамы.

Бой закончился так же быстро, как и начался после падения Роджерса. Комната представляла собой жуткое зрелище: перевернутая мебель, лужи крови на полу, тела — мертвое тело Роджерса и двое его пиратов, остальные сидели на полу под прицелом, мрачно глядя в пол. Мои потери тоже были — раненый Морган, оглушенные охранники, которых сейчас приводили в чувство, но, к счастью, никто не погиб.

Я опустил крюк. Адреналин медленно отступал, оставляя после себя тошнотворную усталость и горечь. Я посмотрел на тело Роджерса. Глупая, бессмысленная смерть из-за гордыни, жадности и неумения прощать. Впрочем, на Карибах большинство смертей были именно такими.

— Связать этих, — приказал я, кивнув на пленных. — И обыскать. Морган, как ты?

Генри вытер кровь с лица рукавом.

— Жить буду, Крюк, — ухмыльнулся он, хотя и скривился от боли, когда дотронулся до раны на голове. — Хорошо ты его… крюком. Эффектно.

Марго подошла ко мне. Она молча взяла чистую тряпку, валявшуюся на полу, и протянула мне, чтобы вытереть кровь. Изабелла перестала плакать и с ужасом смотрела то на меня, то на тело Роджерса.

Нужно было убираться отсюда как можно быстрее.

Комната медленно приходила в подобие порядка, если так можно назвать уборку после смертельной схватки. Пленных пиратов Роджерса крепко связали их же собственными кушаками и ремнями, предварительно тщательно обыскав. Ничего ценного, кроме пары монет и дешевых ножей, у них не нашлось — обычная портовая голытьба, пошедшая за Роджерсом скорее из отчаяния, чем из верности. Их сгрудили в углу под присмотром одного из моих матросов. Моргану я кое-как промыл рану на голове ромом — лучшее дезинфицирующее средство из доступных — и наложил тугую повязку из оторванной от чьей-то рубахи полосы ткани. Он морщился, но держался молодцом, уже раздавая указания по сбору оружия и приведению в чувство наших оглушенных парней.

Сэм отделался синяками и шишкой на затылке. Он мрачно осматривал помещение, проверяя окна и двери. Остальные тоже были целы, лишь немного помяты. Марго, на удивление быстро оправившись от шока, молча помогала мне с перевязкой Моргана. Изабелла принесла кувшин с водой и обтирала лица нашим пострадавшим. Война, даже такая короткая и грязная, быстро меняет людей, особенно женщин.

Тело Роджерса и его убитых пиратов вытащили во двор и прикрыли какой-то рогожей. Не время для похорон и сантиментов. Главное сейчас — понять, насколько сильно мы нашумели. Выстрел, крики, грохот борьбы — все это не могло остаться незамеченным в тишине ночи, даже на окраине Бриджтауна. Наверняка кто-то слышал. Вопрос — кто именно и какие выводы сделал.