В таком настроении вечером Клер облачилась в голубое кружевное платье, накинула на плечи голубой «облачно-небесный» шарф. Выслушав восхищенные возгласы своей матери, и дозу шипения Ольги и Ирины, она спустилась к ожидающей ее карете, где не в меру хмурый Иван Семенович ожидал ее уже в течении двадцати минут.

— Тебе очень нужен этот Патов? – первым делом спросил у нее отец.

— Совсем не нужен.

Тогда, может быть, нам сбежать пораньше?

Если получится. Я бы вообще туда не ехала, если бы ни маменька.

— А я, если бы ни ты.

Клер никогда не видела ничего более впечатляющего, чем дом майора Патова. Огромный серый особняк на берегу Невы, со своей пристанью, с огромным парком, он светился огнями десятков окон. Внутреннее убранство говорило о огромном богатстве хозяина. Расписные потолки, золоченые двери, хрустальные люстры, зеркала от пола до потолка вызвали восторг у ценившей все прекрасное Клер. Она бы с удовольствием провела время, рассматривая картины, чем отправилась бы на обед, но выбора у нее не было.

Общество, собравшееся за столом, человек тридцать, не больше, было самым изысканным в городе, и, тем не менее, среди гостей присутствовало несколько человек, которых никак нельзя было отнести к сливкам общества. Елена Витальевна ни за что не одобрила бы того, что ее дочь сидит за одним столом с актрисой или чиновником самого низкого пошиба. А ведь именно такими были ее соседи: известная актриса Анна Дерге и никому не известный молодой человек в дешевом черном фраке. Анна Дерге была очень красива. Глаза ее были цвета морской волны, а волосы отливали золотом. Настоящая королева сцены, которую Клер неоднократно видела в разных постановках (в том числе и в пьесах, написанных Пашенькой). По каком принципу подбирались гости, осталось загадкой для Клер. Но больше всего она была поражена, когда с небольшим опозданием в комнате появился Эрнест Ланин вместе со своей невестой Марией.

Клер опустила глаза, и постаралась завязать разговор с неизвестным молодым человеком, который был ее соседом справа. С удивлением она отметила, что ее до этого откровенно скучающий отец завел беседу с дамой, сидевшей рядом с ним, и, видела Клер, беседа по-настоящему увлекла Ивана Семеновича.

Как бы она ни скрывала глаз, но от нее не укрылся взгляд Ланина, который тот на нее бросил. И не укрылась ненависть, вспыхнувшая в глазах Маши, перехвативший этот взгляд.

Элла была права, — подумала Клер, — стоит держаться от них подальше. И как ее угораздило попасть на вечер, где присутствовали они оба! И кто бы мог подумать, что именно Ланин и его невеста будут у Патова, куда приглашали только избранных!

Молодой человек, сидевший рядом с Клер, представился, как Антон Павлов. Он занимался физикой при университете, и ставил какие-то опыты, смысла которых Клер не поняла. Потом без всякого перехода Павлов спросил, к какой вере она принадлежит. Клер сказала, что она христианка.

— И верите в Христа? – спросил странный молодой человек.

— Ну да, — удивилась Клер, — кажется, христианство именно это и предполагает.

— То есть в наш просвещенный век вы верите в сказки? – спросил он то ли серьезно, то ли с ехидством.

— Получается, что так, — улыбнулась Клер.

— Это вызвано упорством в вере предков, упрямством или недостатком фактов?

— Личным опытом.

— То есть вы лично видели Христа и точно знаете, имеете доказательства, что Он – вознесся на Небеса?

— Кажется, вера, по учению Аквината, как раз то, что невозможно доказать, и что необходимо принять без доказательств разума, — снова улыбнулась Клер, которая никогда не была особенно религиозна, забавляясь странной беседой.

Молодой человек залился краской.

— Почему же вы верите какому-то древнему богослову, а не достижениям науки?

— Видимо потому, что привыкла доверять проверенным авторитетам, а не недавно изобретенным знаниям.

— Да это же устарело! Давно, уже шесть веков как устарело!

— Мне кажется, недавно папа признал томизм единственной истиной философией. Он не считает, что Фома устарел.

— Какое же дело православному человеку до того, что сказал папа?

— Я католичка. К тому же вы противоречите себе. Если вы утверждаете, что не верите в Христа, в Его Вознесение, то вы не можете называться ни христианином, ни православным человеком.

— Да я и не стремлюсь к этому!

— Тогда придумайте другой довод против папы.

Клер усмехнулась. Ей нравилось, что он снова покраснел, и теребит рукой волосы, размышляя, как бы лучше доказать ей своею правоту. Она бросила взгляд в сторону Ланина. Тот делал вид, что занят исключительно своей кузиной, но Клер чувствовала, как он напряжен. Видимо, его единственной мечтой было, чтобы Мария провалилась сквозь землю, оставив его, наконец, в покое. Павлов проследил ее взгляд, и на губах его заиграла мстительная улыбка: