Клер спрыгнула в снег, озираясь по сторонам. Увидев убитых, она закрыла лицо руками, боясь, что лишится рассудка от страха. Отец взял ее за локоть и повел по еле видимой дороге в обратную сторону. Идти в гостиницу было не безопасно.

Клер очень быстро замерзла и выбилась из сил. Иван Семенович тащил ее вперед сквозь метель почти бегом, и она боялась, что они потеряются в этом огромном поле. Сапожки ее не были предназначены для долгой ходьбы по сугробам, ноги быстро устали и замерзли, но Клер молча шал за отцом, боясь, что если они остановятся хоть на секунду, те, что убили их слуг, вернутся за ними.

Сквозь бурю донесся стук копыт. Клер обернулась, и замерла, увидев всадника. Иван Семенович тоже обернулся и сжал в руке пистолет.

— Скорее! — всадник поравнялся с ними и спрыгнула на землю, — скорее, Иван Семенович!

— Эрнест? — Клер кинулась к нему, но он будто не видел ее. Лицо его в темноте казалось лицом призрака.

— Берите моего коня и гоните что есть мочи!

— Что происходит? — Иван Семенович не стал долго раздумывать, вскочил в седло и посадил перед собой дочь.

— Гоните так, будто за вами охотится ваша смерть, — Эрнест передал ему хлыст, а потом ударил коня по крупу, — Но, пошла!

Конь понесся сквозь снег, а Клер пыталась разглядеть фигуру Эрнеста, оставшегося посреди поля в одиночестве. Она гадала над тем, что происходит, и каким, черт побери, образом, Ланин оказался здесь?

Потом она услышала выстрелы, и увидела, как три всадника окружили Эрнеста черными тенями, одна тень вдруг упала, а следом за ней упал Эрнест, широко раскинув руки. Клер хотела закричать, но от ужаса и горя лишилась голоса, и из горла ее вырвался тонкий писк. Отец же подстегнул лошадь, надеясь уйти от погони.

Они настигли их около перелеска, где Иван Семенович надеялся запутать след. Он свернул в чащу, но стук копыт преследователей сказал ему, что он не успел.

— Стоять! Слезай, либо будем палить как придется, и девка тоже может пострадать!

Иван Семенович тут же остановил коня. Шикнув на Клер, он спешился и пошел в сторону всадников. Клер вцепилась в гриву лошади, следя за отцом, и не понимая совершенно, что происходит. Вот еще недавно она ехала с отцом в санях, весело болтая и жуя пирожки, а сейчас отец в ночном лесу идет на встречу убийцам.

— Нам заплатили только за тебя, — миролюбиво сказал один из преследователей. Голос его Клер знаком не был, — так что девку твою мы не тронем. Пусть едет, куда хочет.

— А ко мне у вас какое дело? — Иван Семенович вскинул голову.

— С тобой разговор короткий.

— Что вам угодно?

— Сейчас узнаешь.

— Я могу отправить дочь восвояси?

— Пусть катится ко всем чертям.

Иван Семенович обернулся к Клер.

— Клара, милая, гони отсюда как можно скорее. Еще пара миль и будет деревня. Мы проезжали ее, помнишь?

Клер кивнула, не зная, как ей поступить, не понимая, почему голос отца так нежен, и боясь, что от страха за него и за себя лишится рассудка.

— Езжай! — повторил он уже жесче, — я догоню тебя утром.

Но Клер не могла сдвинуться с места.

— Твоя девка желает остаться, — сказал всадник. — ну да ладно, нам-то без разницы. Пусть смотрит.

И еще до того, как Клер смогла осознать, что происходит и что он делает, всадник поднял руку с пистолетом и с трех шагов выстрелил Ивану Семеновичу прямо в сердце.

Тело отца Клер привезла в небольшую деревеньку в полной темноте. Она вся застыла от горя, не чувствуя ни холода, ни усталости. Застрелив Ивана Семеновича, всадники удалились, ничего не сказав и не пытаясь причинить вреда Клер. А она, будто окаменев от горя, смотрела, как отец истекает кровью, и как стекленеют его глаза. Потом, действуя совершенно машинально, Клер с огромным трудом водрузила тело его на лошадь, и повела ее в поводу. Конь фыркал, чувствуя покойника, но шел, и Клер потрепала его по шоколадной гриве.

Деревня спала, засыпанная снегом. Клер постучала в первый же дом, и дверь через некоторое время открыла низенькая старушка. Запричитала, стала читать молитвы, буквально втащила Клер в комнату, где жарко топилась печь, а тело Ивана Семеновича оставила на скамье снаружи дома.

— Там-то лучше, он уж и не замерзнет, не живой, чай поди. А ты, голубушка, выпей-ка водочки. Глядишь, и согреешься.

Она поставила перед Клер кружку с водкой, но та не стала пить, боясь, что водка окончательно сведет ее с ума. Она сидела, глядя в одну точку, пока старушка снимала с нее шубу, стягивала сапожки и обувала ее замерзшие ноги в теплые валенки. Слез не было. Клер пыталась понять, что произошло, но разум ее отказывался верить в произошедшее. Сколько лет ездили они этим путем, и никогда на дороге не было бандитов. Да и эти не тронули ничего, они хотели убить ее отца. И убив, ускакали прочь.