— Что это? — тяжело спросила Юки, не открывая глаз.

— Я сделал настой из трав, он поможет восстановиться.

— Пахнет отвратительно…

Юки поморщила носик, но приложилась к флакону губами. Она готова была выпить что угодно, если это избавит от мучений. Головная боль доставляла слишком много страданий, а сильнейшая тошнота грозилась в ближайшие минуты вывернуть желудок наизнанку.

Юки сделала глоток, затем второй. После этого она резко открыла глаза, отпихнула склянку и перегнулась через край кровати. Юки вырвало. По комнате разлетелись звуки, очень похожие на вопли бедолаг, которых пытают в тёмных казематах.

«Очищение» длилось больше минуты. Затем Юки снова развалилась на постели и обиженно пробормотала:

— Что за яд ты мне подсунул?! Стало только хуже!

— Терпи! Так надо, поверь мне на слово. Я в своё время выпил немало вина и пива, а потому выработал действенный подход к лечению похмелья.

Агнар снова протянул вперёд мерзкое лекарство. Юки плотнее сжала губы и выставила перед собой руки. Она хотела спрыгнуть на пол и убежать как можно дальше от «целителя», но ноги не слушались.

— Не надо, прошу тебя! — вопила Юки. — Оставь меня в покое! Делай всё что угодно, только не это!

— Нет! От меня не уйдешь!

Со стороны подобные крики могли показаться странными. Люди на улице и постояльцы гостиницы наверняка сочувствовали бедняжке, которую истязает злой наёмник. Однако никто из доброжелателей не стал вмешиваться, все продолжили заниматься своими делами.

Агнар почти насильно влил лекарство в рот Юки, а затем приказал:

— В этот раз держи его внутри! Нужно время, чтобы снадобье подействовало! Если вырвет, то придётся начинать сначала!

— За что ты так со мной? — захныкала Юки, по её щекам побежали ручейки из слёз.

— Не разыгрывай комедию, я делаю это для твоего блага!

— Ты мучитель, истязатель и… этот… как его…

Юки замолчала, пытаясь вспомнить нужное слово. К сожалению, в её беловолосую голову больше ничего не приходило. Волчица тяжело вздохнула и сосредоточила все силы на том, чтобы не поддаться приступу тошноты.

Агнар удовлетворённо кивнул и направился заниматься своими делами.

Через час на лице Юки появился первый румянец, а в глазах зажглись озорные искорки. Она перестала ныть и теперь с любопытством наблюдала за действиями Агнара, который зашивал дырку на порванных штанах.

Юки подтянула одеяло ближе к подбородку и тихонько проговорила:

— Кушать хочу…

— О! Так тебе стало лучше?

— Немного…

Агнар отложил в сторону иголку и поднялся на ноги. Он надел на плечи куртку, а затем подошёл к кровати с Юки и произнёс:

— На рынке уже открылись лавки, можем сходить туда. К тому же еда на свежем воздухе прогонит остатки хвори. Ты сможешь сама одеться или тебе помочь? Не переживай, я не стану смотреть.

— Я сама.

Юки почему-то сильно покраснела, хотя раньше она не стыдилась показывать своё красивое тело. Скорее всего, дело было не в стеснительности, а в воспоминаниях о вчерашнем поцелуе.

Агнар подождал спутницу, а затем они вместе спустились по лестнице и вышли во двор.

На улице светило яркое солнце, постепенно становилось душно. Небо казалось неестественно светлым, на нём не было ни единого облачка. От крыш домов верх поднимались перегретые потоки воздуха.

Агнар и Юки вышли на главную дорогу и двинулись в сторону центрального рынка. По тротуарам с обеих сторон улицы двигались вереницы людей, а по камням мостовой стучали колёсами бесконечные телеги торговцев.

Жизнь в городе кипела.

Агнар покосился на Юки и проговорил:

— Сегодня можешь покупать столько выпечки, сколько захочешь.

— А? С чего такая щедрость?

— Благодаря тебе мы неплохо заработали. Мешок с деньгами тех бедолаг остался у нас, к тому же Патрик накинул сверху несколько серебряных монет. Можем позволить себе немного разгуляться.

— Ох, барашек! Тебя никто за язык не тянул…

Юки ещё не полностью пришла в себя, однако её аппетит не стоило недооценивать. Она опиралась на руку Агнара лишь для вида, а в уме уже прикидывала, сколько сможет съесть прежде, чем снова потребуется бадья.

За разговорами спутники добрались до центра города.

На рыночной площади было очень шумно. Возле многочисленных палаток и ларьков толпились люди. Они переговаривались между собой, торговались, шутили и даже ругались. Деньги менялись на товары, а товары на деньги.

Чуть ближе к собору собралась другая компания. На невысоком постаменте стоял священник, одетый в сплошную чёрную накидку. Он что-то громогласно вещал собравшемуся народу. Люди вокруг кивали и вторили словам пастыря.